Page 117 - Этюды о ученых

Короткие, подкрученные вверх усы и чёрненькая эспаньолка под нижней губой придавали
лицу его, несмотря на усталость и печаль, вид задорный и даже несколько легкомысленный.
Первый – 20-летний Винченцо Вивиани – был самым юным учеником Галилея. Второго
звали Эванджелиста Торричелли. Он встретился с Галилеем совсем недавно – 16 октября
1641 года. И трёх месяцев не провели они вместе, и всё-таки именно ему, этому драчуну и
ловеласу, завещал умирающий Галилей свои труды, именно в его быстрых глазах разглядел
он пламя таланта.
Торричелли… Вспомнили? Самые первые уроки физики в школе, учительница
опрокидывает в чашку со ртутью стеклянную трубку, запаянную с одного конца. В трубке
тоже ртуть, но она не выливается, она только опустилась немного, её держит давление
атмосферы, а там, вверху, – вакуум, «торричеллиева пустота». О, как это просто! Это
понятно даже маленьким ребятишкам. Ребятишки не знают, что, прежде чем появилась эта
трубочка, прошли века, не знают, как спорили об атмосфере великие умы: Аристотель и
Демокрит, Эпикур и Ал Хайсам. Совсем вплотную подошёл к тайне атмосферы великий
Галилей. Ему оставалось буквально лишь протянуть руку к трубке со ртутью, но он не успел.
Торричелли продумал опыт, Винченцо Вивиани впервые опрокинул трубочку в чашу.
«Опыты с несомненностью доказывают, что воздух имеет вес…» – записал вскоре
Торричелли. И ни молодой Вивиани, ни 35-летний Торричелли не знали, что этот, может
быть, самый простой из всех физических опытов положил в 1643 году начало гидравлике и
барометрии – зародышу метеорологии.
Эванджелиста Торричелли, этот жуир и завсегдатай флорентийских погребков, оставил
нам не только «торричеллиеву пустоту», но и формулу скорости истечения жидкостей из
сосудов, правило квадратуры парабол: не зная высшей математики, он определил квадратуру
циклоиды, исследовал центры тяжести тел вращения и усовершенствовал артиллерийский
угломер.
Он жил бурно, тратил себя щедро и в трудах и в досугах и умер очень рано – 39 лет от
роду. Умер и унёс в могилу секрет, о существовании которого люди узнали совсем недавно.
Известно, что Торричелли сам изготовлял линзы для оптических приборов. В Музее
истории науки во Флоренции хранится его линза диаметром 83 миллиметра, изготовленная
им за год до смерти. Уже после его кончины флорентийские астрономы вставили эту линзу в
телескоп и направили его на Сатурн. Они не только увидели кольцо Сатурна, из-за которого
тогда было столько споров, но даже тень от кольца на диске планеты.
Без малого через 300 лет после этого наши современники физики взяли линзу из музея
и решили сравнить с нынешними линзами при помощи дифракционной решётки, которая
способна обнаружить в теле линзы неоднородности размером около одной десятитысячной
миллиметра. Как писал несколько лет назад французский журналист Мишель Рузе: «В
результате такого дифракционного исследования выяснилось, что линза Торричелли
превосходит по своим качествам современную линзу».
В записях Торричелли есть строчка: «И ангел был бы не в состоянии изготовить
лучших сферических зеркал». Что это, похвальба? У него было слишком много своих
пороков, чтобы ему нужно было приписывать чужие: Торричелли отличался в научных
публикациях большой скромностью и сдержанностью. Значит, он знал, как делать
сверхточные линзы, прибегая к, казалось бы, совершенно недостижимым в его время
измерениям миллионных долей сантиметра! Как?…
«К крайнему моему сожалению, я не могу раскрыть мой секрет, так как великий герцог
предписал мне молчать о нём…» – писал Торричелли. Правда, в одном из писем к другу есть
намёк, что он использовал открытое и засекреченное им явление, которое мы называем
сегодня интерференционными кольцами. Известно, что после смерти Торричелли разгадка
его секрета хранилась в шкатулке, которая долго бродила среди его друзей. Потом её
потеряли. Лишь через 300 лет опубликованы были рукописи Торричелли, но той, которая
была спрятана в шкатулке, среди них нет.
И до сих пор никто не знает, где она. И до сих пор никто не знает, где могила