Page 90 - Бегущая по волнам

Достигнуть цели и отказаться от нее, – не всякая женщина могла бы поступить так.
Прощайте, Биче! Я буду говорить с вами еще долго после того, как вы уйдете.
В ее лице тронулись какие-то, оставшиеся непроизнесенными, слова, и она вышла.
Некоторое время я стоял, бесчувственный к окружающему, затем увидел, что стою так же
неподвижно, – не имея сил, ни желания снова начать жить, – у себя в номере. Я не помнил,
как поднялся сюда. Постояв, я лег, стараясь победить страдание какой-нибудь отвлекающей
мыслью, но мог только до бесконечности представлять исчезнувшее лицо Биче.
– Если так, – сказал я в отчаянии, – если, сам не зная того, я стремился к одному горю,
– о Фрези Грант, нет человеческих сил терпеть! Избавь меня от страдания!
Надеясь, что мне будет легче, если я уеду из Гель-Гью, я сел вечером в шестичасовой
поезд, так и не увидев более Кука, который, как стало известно впоследствии из газет, был
застрелен при нападении на дом Граса Парана. Его двойственность, его мрачный сарказм и
смерть за статую Фрези Грант, за некий свой, тщательно охраняемый угол души, – долго
волновали меня, как пример малого знания нашего о людях.
Я приехал в Лисс в десять часов вечера, тотчас направясь к Филатру. Но мне не удалось
поговорить с ним. Хотя все окна его дома были ярко освещены, а дверь открыта, как будто
здесь что-то произошло, – меня никто не встретил при входе. Изумленный, я дошел до
приемной, наткнувшись на слугу, имевшего растерянный и праздничный вид.
– Ах, – шепотом сказал он, – едва ли доктор может. -Я даже не знаю, где он. Они
бродят по всему дому – он и его жена. Тут у нас такое произошло! Только что, перед вашим
приходом…
Поняв, что произошло, я запретил докладывать о себе и, повернув обратно, увидел
через раскрытую дверь молодую женщину, сидевшую довольно далеко от меня на низеньком
кресле. Доктор стоял, держа ее руки в своих, спиной ко мне. Виноватая и простивший были
совершенно поглощены друг другом. Я и слуга тихо, как воры, прошли один за другим на
носках к выходу, который теперь был тщательно заперт. Едва ступив на тротуар, я с
стеснением подумал, что Филатру все эти дни будет не до друзей. К тому же его положение
требовало, чтобы он первый захотел теперь видеть меня у себя.
Я удалился с особым настроением, вызванным случайно замеченной сценой, которая,
среди вечерней тишины, напоминала мне внезапный порыв Дэзи: единственное, чем я был
равен в эту ночь Фалатру, нашедшему свое несбывшееся. Я услышал, как она говорит,
шепча: «Да, – что же мне теперь делать?»
Другой голос, звонкий и ясный, сказал мягко, подсказывая ответ: «Гарвей, – (этого не
было?) »
– Было, – ответил я опять, как тогда. – Это было, Биче, простите меня.

Глава XXXV

Известив доктора письмом о своем возвращении, я, не дожидаясь ответа уехал в Сан-
Риоль, где месяца три был занят с Лерхом делами продажи недвижимого имущества,
оставшегося после отца. Не так много очистилось мне за всеми вычетами по закладным и
векселям, чтобы я, как раньше, мог только телеграфировать Лерху. Но было одно дело,
тянувшееся уже пять лет, в отношении которого следовало ожидать благоприятного для меня
решения.
Мой характер отлично мирится как с недостатком средств, так и с избытком их.
Подумав, я согласился принять заведывание иностранной корреспонденцией в чайной фирме
Альберта Витмер и повел странную двойную жизнь, одна часть которой представляла
деловой день, другая – отдельный от всего вечер, где сталкивались и развивались
воспоминания. С болью я вспомнил о Биче, пока воспоминание о ней не остановилось,
приняв характер печальной и справедливой неизбежности… Несмотря на все, я был
счастлив, что не солгал в ту решительную минуту, когда на карту было поставлено мое
достоинство – мое право иметь собственную судьбу, что бы ни думали о том другие. И я был