Page 112 - Горячий снег

Новочеркасске; незашифрованный текст за подписью самого Манштейна, посланный в штаб
Паулюса: «Держитесь, победа близка, мы идем на помощь. Будьте готовы к
рождественскому сигналу о погоде».
Что означает последняя фраза, сказать пока трудно, возможно, речь идет о встречном
ударе окруженной группировки Паулюса для соединения с танками Манштейна. Очень
заметно активизировалась немецкая транспортная авиация — сбрасывает Паулюсу горючее и
боеприпасы, несмотря на то что наша авиация энергично блокирует немецкие аэродромы. В
окруженной группировке заметно передвижение танков к юго-западной части «котла», в
район Мариновки.
Бессонов ни разу не перебил этот педантично подробный доклад генерала Яценко —
прислонив палочку к краю стола, стоял молча, опершись рукой на аппарат. Только когда в
голосе начальника штаба появились заключительные интонации, Бессонов расстегнул
крючок воротника, присел к столу, помедлив, спросил:
— У вас все?
И, спросив, представил себе грузного, бритоголового Яценко сидящим под ярчайшими
аккумуляторными лампочками на КП над картой в окружении работников оперативного
отдела, — до блеска кожи побрит, чистый подворотничок, тщательно вымытые крупные
руки. И, заранее угадывая ответ его, Бессонов сказал:
— Яснее ясного, что главный удар они наносят здесь, а левее — вспомогательный.
— Я тоже убежден, что хотят пробить коридор к Паулюсу через боевые порядки Деева.
Думаю, что Манштейн не изменит своей тактики — будет таранить нашу оборону на одном
узком участке и там, где поближе к цели.
— Согласен.
— Постараюсь выяснить подробнее, что сейчас у Паулюса. Каково положение его
подвижных войск? Способен ли он все-таки к прорыву навстречу Манштейну? Это
немаловажно сейчас, Петр Александрович?
— Это более чем важно, — подтвердил Бессонов и добавил: — Меня интересует также,
когда прибудут наконец первый и пятый. Поторопите!
— Все время тороплю, Петр Александрович, — забасил Яценко с одышкой,
выдававшей его волнение и досаду оттого, что приданные армии танковый и
механизированный корпуса еще не прибыли в назначенный им район сосредоточения. —
Когда вас ждать у нас?
— Пока не ждать. Здесь, как говорят, точка преткновения, Семен Иванович.
Яценко выдержал паузу.
— Но, судя по обстановке, вам не следовало бы особенно задерживаться у Деева,
подвергать себя… — Яценко шумно задышал в трубку. — Не имею права в данном случае
советовать, но, может быть, благоразумнее было бы переехать вам на энпэ армии.
— Вот что, Семен Иванович, — перебил Бессонов, не слушая и морщась. — Прошу вас
полностью озаботиться левым флангом, уж коли я здесь. Контратаковать без передышек!
Он провел пальцами левой руки по лбу, пальцы были влажны, дрожали от усталости,
чувствовалось подергивание и боль в немеющей ноге, которую он неудобно подвернул, упав
на дно хода сообщения во время налета шестиствольных минометов.
Положив трубку, Бессонов долго сидел в задумчивой рассеянности, осторожно
распрямляя под столом ногу, — ожидал, когда боль пройдет и он сможет встать, но боль не
проходила.
— Тот разведчик, который сумел выйти, нового ничего не сообщил? Он в сознании?
Где он? — спросил Бессонов Курышева, пытаясь отвлечься от горячего подергивания в
голени.
Глядя на испещренную пометками карту, подполковник Курышев заговорил, не
выражая голосом чрезмерного утомления издерганного длительным беспокойством
человека:
— Когда его принесли с батареи, был в полусознании, товарищ командующий. Из его