Page 116 - Горячий снег
P. 116
он тоже подумал, что этот, в сущности, очень молодой командир дивизии подавлен,
обескуражен сейчас, ибо не сомневался, что получит разрешение командующего прорваться
немедля к окруженному полку, с надеждой, как ему представлялось, спасти сжатый в
танковых тисках полк от разгрома или позора.
— А действительно не так далеко до Черепанова, — сказал Божичко. — Рискнуть бы!
Бессонов молчал, наблюдая за спутанными выплесками встречного огня батарей по
северному берегу, куда были выдвинуты истребительно-противотанковые дивизионы и где
проходил рубеж обороны двух полков — стрелкового и танкового, за неясным шевелением
розоватых квадратов наших и немецких танков на улочках северобережной части станицы.
Черепановские батальоны и отдельный танковый полк Хохлова упорно и отчаянно вели бой,
но все-таки не сумели сдержать натиск прорвавшихся немцев. «Что ж, значит, пора вводить
второй эшелон — триста пятую дивизию. Вводить, пока не поздно».
А над головой свистело, хлестало, загоралось небо трассами, косматыми искрами
сносимых на скаты высоты ракет, и было похоже, что немецкие автоматчики обошли НП с
запада, просочились из станицы к подножию высоты.
— Ползают они где-то под носом!.. — сказал Божичко с раздумчивой
подозрительностью. — Прочесать бы высоту, что ли, товарищ генерал? Обнаглели, гады,
вконец!
— Если бы, конечно, три броска — и разомкнуть кольцо вокруг полка Черепанова, —
послышался рядом голос Веснина, и, обернувшись, Бессонов увидел его в двух шагах. — Эх,
Петр Александрович, я печенками понимаю Деева! Никак невозможно видеть, как на глазах
гибнет полк Черепанова.
Тоже высокий, но по сравнению с глыбообразным Деевым легкий, в белеющем
полушубке, крест-накрест стянутый портупеями, Веснин крутил в пальцах очки, и,
показалось, сине блестели его зубы, прикусившие нижнюю губу.
— Положение Черепанова действительно катастрофическое, — продолжал Веснин,
подходя к Бессонову ближе. — Потери в батальонах огромные. И не заметно, чтобы немцы
скоро выдохлись… Наседают и наседают. Не пора ли привлечь на помощь Дееву триста
пятую? Честное слово, пора!
— Наденьте очки, Виталий Исаевич, — сказал вдруг Бессонов и чугунной ношей
почувствовал всю тяжесть своего сдерживающего опыта и эту завидную молодую легкость
эмоционального Веснина. И прибавил: — По высоте автоматчики ползают. Так и случайную
смерть можно не увидеть… А насчет триста пятой вы не ошибаетесь — пора. Да, пора. И
будем надеяться, Виталий Исаевич…
— Живу надеждой, Петр Александрович, — сказал Веснин и повторил: — Нет, не
скоро они здесь выдохнутся. Для них тут: или — или…
— Для нас также, — медлительно проговорил Бессонов.
А высота гудела под нахлестами ветра, под накатами боя, то будто взлетала к
освещенному небу, пышно иллюминированная рассыпчатым ливнем ракет, то опадала в
темноту; быстрые светы и тени ходили по ней, шевелились в траншее, озаряя лица, гасли,
бросая черноту в глаза.
— Товарищ генерал! Прошу вас в блиндаж! Прошу в блиндаж! — крикнул Божичко и
сорвался с места, бросился к ходу сообщения, предупреждая кого-то свирепым окликом: —
Сто-ой! Кто такие?
Там, внизу, в ходе сообщения, явственно возник шум движения, донеслись тревожные
оклики часовых, потом сгрудились тени в узком проходе, и Божичко, подбежав к повороту
траншеи, с автоматом наизготове, опять окликнул с неистовостью угрозы:
— Сто-ой! Стрелять буду! Кто такие?
Все смолкло внизу, тени перестали двигаться, одиночный голос часового сообщил:
— Из штаба армии. К командующему. Пропустить?
— Подожди! — остановил Божичко и, сбежав вниз, вгляделся.
— Кто это еще командует? Что это еще за «подожди»? — откликнулся другой голос