Page 118 - Горячий снег

предупредительно глянув через плечо назад, на командиров в траншее, на Божичко, который,
опираясь одним локтем на бровку, с независимым видом играл, пощелкивал ремнем
автомата, он произнес, не договаривая мысль до конца:
— Товарищ член Военного совета, понимаю, что я редкий гость на энпэ, но все-таки…
Не хочу мешать командующему, разрешите поговорить с вами? Разговор буквально натри
минуты.
Бессонов поморщился: служебные дела полковника Осина мало интересовали его,
гораздо важнее было выяснить другое — каким образом он добрался сюда через станицу, в
которой везде шел бой.
— Как ехали, полковник?
— Через северо-западную окраину станицы, — ответил Осин. — Единственная дорога,
по которой еще можно проехать, товарищ командующий. Проверил на себе.
— Совсем напрасно рисковали, полковник, — безразлично и холодно проговорил
Бессонов и, прислонив палочку к стене траншеи, склонился к стереотрубе, показывая этим,
что разговор окончен, а про себя усмехнулся: «Не из робкого десятка оказался этот Осин».
Божичко поднес руку к губам и прикрыл ею улыбку. Полковник Осин стоял
навытяжку, глядя в спину Бессонова.
— Пойдемте, товарищ Осин, прошу вас за мной, — поторопил Веснин, не выражая
удовольствия, но тоном своим смягчая обижающую холодную безразличность Бессонова. —
Тут блиндаж.
Он потянул за локоть Осина, изумленно оглянувшегося назад, в сторону Бессонова,
неподвижная фигура которого темнела подле стереотрубы, сливаясь со стеной траншеи.

Глава шестнадцатая

Здесь, в маленьком блиндаже, вырытом наскоро артиллеристами в тупике траншеи,
было пусто, пахло стылой землей, светила «летучая мышь», прицепленная крючком к
наголовнику. Крошки земли, стекая из-под накатов, позванивали о стекло лампы, легонько
покачивали ее.
Веснин сел за стол, сделанный из орудийных ящиков, бросил на доски пачку папирос и,
доставая папиросу, сказал:
— Слушаю вас, товарищ Осин. Объяснить конкретнее прошу, если можно.
Полковник Осин мельком оглядел блиндаж, его темные углы, рукой потрогал на нарах
кучей брошенный возле чехлов от буссоли и стереотрубы брезент, затем задернул плащ-
палатку над входом; лишь тогда сел к столу, снял шапку, освободил верхний крючок
полушубка — ему было жарко, он был потен после перебежек и ползания в снегу, —
заговорил, снизив голос:
— Товарищ член Военного совета, простите за вопрос: как вы лично оцениваете
положение дивизии в данный момент?
— Разве не ясно? — Веснин размял папиросу, зажег спичку, прикурил. — Вы сами,
вероятно, убедились, как сложилась обстановка в дивизии к вечеру. А в связи с чем этот
вопрос?
Полковник Осин выпрямился за столом.
— Самолично убедился, товарищ член Военного совета…
— Я вас слушаю, слушаю. — Веснин затянулся папиросой и не то чтобы прервал
Осина, но поторопил его и, выпуская дым к огню «летучей мыши», кивнул ему, на самом
деле по-прежнему не понимая причину приезда начальника контрразведки: присутствие на
НП во время боя не входило в его прямые обязанности. — Да, продолжайте. Зачем,
собственно, вы приехали? Это меня интересует. Сами понимаете, что это выглядит не очень
привычно.
Полковник Осин, раздумывая, провел кулаком по влажному лбу, его светлые кудрявые
волосы слиплись; выступающие, хорошо выбритые скулы казались кирпичными. Он втянул