Page 127 - Горячий снег

— Ты очумел? Почему сбавил скорость? — крикнул внезапно Осин и притиснулся
телом к шоферу. — Что? Что?.. В чем дело?
— Товарищ полковник!.. Смотрите! — с трудом сквозь безостановочный кашель
выдавил из себя шофер. — Смотрите, смотрите туда!..
— Титков… Титков, кажется, разворачивается… — тоненько сообщил Касьянкин,
вытянув к шоферу шею, привстав, вцепившись двумя руками в спинку переднего сиденья;
автомат его сполз, упал с коленей на трясущийся пол машины, запрыгал на ногах Веснина.
— Танки!.. — прохрипел шофер, сумасшедше озираясь. — Немцы впереди!..
— Где? Какие немцы? — закричал Осин. — Откуда? Наши «тридцатьчетверки»!
Вперед!.. Ты, чудак, спятил? Дай газу!..
Автомат все убыстренной колотил по ногам Веснина.
«Держите автомат в конце концов!» — хотел сказать Касьянкину Веснин, но не сказал
ни слова, потому что увидел то, что происходило впереди.
Машина, завывая на подъеме, вынеслась на возвышенность за околицей. Раскрылась и
стеной встала розоватая мгла степи до черного горизонта, и среди этой разжиженной заревом
темноты, превращенной в сумерки, там, на возвышенности, поспешно, хаотичными
толчками взад и вперед, разворачивалась перед какими-то огромными силуэтами, похожими
на стога сена, передняя машина с охраной; она наконец развернулась и, подскакивая на
ухабах, помчалась навстречу по берегу. Дверца справа от шофера была открыта, из нее по
пояс высунулась фигура майора Титкова, он, похоже было, кричал что-то, вскидывая вверх
автомат. Потом выпустил в небо очередь.
— И сейчас уверены, что это «тридцатьчетверки», Осин? — выговорил Веснин так
неожиданно для этого момента спокойно, что сам почти не различил своего голоса.
В ту же минуту силой резкого торможения его больно ткнуло грудью в спинку
переднего сиденья, но он успел уловить, как черные силуэты на мутно-лиловом зареве неба
сыпали искры на снег, донесся оттуда слитный гул танковых моторов. И тотчас красной
зарницей вылетело впереди пламя, рванулось громом. Широкий огненный конус встал перед
машиной с охраной, отбросил ее в сторону, поставил боком на возвышенности. Из машины
выскочил только один человек и, петляя и падая, побежал вниз по дороге. Он, чудилось,
кричал что-то, вскидывая над головой автомат.
— Назад!.. — бешено скомандовал Осин и, отбросившись на сиденье, ударил по плечу
шофера. — Разворачивай! Быстро! Вниз! В станицу!
— Немцы! Немцы!.. Да как же это!.. — вскрикивал Касьянкин, заваливаясь в угол
машины, зачем-то пытаясь подтянуть колени к животу, и от этих нелепых движений, от его
перехваченного ужасом голоса что-то колюче-острое, как страх, передалось, толкнулось в
душе Веснина.
— За-мол-чите, Касьянкин! — Он с гневом и отвращением оттолкнул его поднятое
трясущееся колено, повторил: — Замолчите вы! Держите себя в руках!
— Рядом ведь они, рядом! Напоролись мы!.. — рыдающе выкрикивал Касьянкин. —
Что же это?..
— Замолчите, я вам сказал!
Веснин слышал команды Осина — «Назад, быстрей! Разворачивай! Жми на всю
скорость!» — слышал судорожно-припадочный кашель, бьющий шофера, видел, как он
резкими рывками рук и плеч крутил руль и как Осин, весь по-звериному подавшись вперед, в
нетерпении бил кулаком по железу над щитком приборов. Веснин сквозь боковое стекло
хотел увидеть танки и в следующий миг с ощущением, что машина наконец развернулась и
как-то косо, визжа шинами, скатывается, скользит вниз, точно ослеп от опаляющего огня
второй зарницы, вылетевшей в упор. В глазах вздыбилась гремящая тьма, зазвенело стекло,
пахнуло удушающим жаром раскаленной печи. Страшным толчком Веснина подкинуло в
машине, бросило в сторону на нечто живое, мягкое, пронзительно закричавшее и
завозившееся под ним. С неистовой попыткой высвободиться из роковой неожиданности,
случившейся с ним, он подумал еще четко: «Только бы сознание сейчас не потерять! Кто так