Page 10 - Хаджи Мурат

— Хаджи-Мурат? да? — сказала княгиня, слыхавшая уже несколько дней о
переговорах с Хаджи-Муратом и предполагавшая, что у ее мужа был сам Хаджи-Мурат.
Воронцов не мог отрицать, но разочаровал жену в том, что был не сам Хаджи-Мурат, а
только лазутчик, объявивший, что Хаджи-Мурат завтра выедет к нему в то место, где
назначена рубка леса.
Среди однообразия жизни в крепости молодые Воронцовы — и муж и жена — были
очень рады этому событию. Поговорив о том, как приятно будет это известие его отцу, муж с
женой в третьем часу легли спать.

IV

После тех трех бессонных ночей, которые он провел, убегая от высланных против него
мюридов Шамиля, Хаджи-Мурат заснул тотчас же, как только Садо вышел из сакли, пожелав
ему спокойной ночи. Он спал не раздеваясь, облокотившись на руку, утонувшую локтем в
подложенные ему хозяином пуховые красные подушки. Недалеко от него, у стены, спал
Элдар. Элдар лежал на спине, раскинув широко свои сильные, молодые члены, так что
высокая грудь его с черными хозырями на белой черкеске была выше откинувшейся
свежебритой, синей головы, свалившейся с подушки. Оттопыренная, как у детей, с чуть
покрывавшим ее пушком верхняя губа его точно прихлебывала, сжимаясь и распускаясь. Он
спал так же, и как и Хаджи-Мурат: одетый, с пистолетом за поясом и кинжалом. В камине
сакли догорали сучья, и в печурке чуть светился ночник.
В середине ночи скрипнула дверь в кунацкой, и Хаджи-Мурат тотчас же поднялся и
взялся за пистолет. В комнату, мягко ступая по земляному полу, вошел Садо.
— Что надо? — спросил Хаджи-Мурат бодро, как будто никогда не спал.
— Думать надо, — сказал Садо, усаживаясь на корточки перед Хаджи-Муратом. —
Женщина с крыши видела, как ты ехал, — сказал он, — и рассказала мужу, а теперь весь аул
знает. Сейчас прибегала к жене соседка, сказывала, что старики собрались у мечети и хотят
остановить тебя.
— Ехать надо, — сказал Хаджи-Мурат.
— Кони готовы, — сказал Садо и быстро вышел из сакли.
— Элдар, — прошептал Хаджи-Мурат, и Элдар, услыхав свое имя и, главное, голос
своего мюршида, вскочил на сильные ноги, оправляя папаху. Хаджи-Мурат надел оружие на
бурку. Элдар сделал то же. И оба молча вышли из сакли под навес. Черноглазый мальчик
подвел лошадей. На стук копыт по убитой дороге улицы чья-то голова высунулась из двери
соседней сакли, и, стуча деревянными башмаками, пробежал какой-то человек в гору к
мечети.
Месяца не было, но звезды ярко светили в черном небе, и в темноте видны были
очертания крыш саклей и больше других здание мечети с минаретом в верхней части аула.
От мечети доносился гул голосов.
Хаджи-Мурат, быстро прихватив ружье, вложил ногу в узкое стремя и, беззвучно,
незаметно перекинув тело, неслышно сел на высокую подушку седла.
— Бог да воздаст вам! — сказал он, обращаясь к хозяину, отыскивая привычным
движением правой ноги другое стремя, и чуть-чуть тронул мальчика, державшего лошадь,
плетью, в знак того, чтобы он посторонился. Мальчик посторонился, и лошадь, как будто
сама зная, что ей надо делать, бодрым шагом тронулась из проулка на главную дорогу. Элдар
ехал сзади; Садо, в шубе, быстро размахивая руками, почти бежал за ними, перебегая то на

— Но, дорогая…
— При чем тут «дорогая»! Это, конечно, лазутчик?
— Тем не менее я не могу тебе сказать.
— Не можешь? Ну, так я тебе скажу!
— Ты? (франц.)