Page 26 - Роковые яйца

Потом он подумал и добавил:
— Я свою бабу подумываю выписать сюды... чего ей в самом деле в деревне сидеть.
Только она гадов этих не выносит нипочем...
— Что говорить, пакость ужаснейшая, — согласился котелок.
Из кабинета ученого не слышно было ни звука. Да и света в нем не было. Не было
полоски под дверью.

Глава VIII
ИСТОРИЯ В СОВХОЗЕ

Положительно нет прекраснее времени, нежели зрелый август в Смоленской хотя бы
губернии. Лето 1928 года было, как известно, отличнейшее, с дождями весной вовремя, с
полным жарким солнцем, с отличным урожаем... Яблоки в бывшем имении Шереметевых
зрели... леса зеленели, желтизной квадратов лежали поля... Человек-то лучше становится на
лоне природы. И не так уже неприятен показался бы Александр Семенович, как в городе. И
куртки противной на нем не было. Лицо его медно загорело, ситцевая расстегнутая рубашка
показывала грудь, поросшую густейшим черным волосом, на ногах были парусиновые
штаны. И глаза его успокоились и подобрели.
Александр Семенович оживленно сбежал с крыльца с колоннадой, на коей была
прибита вывеска под звездой:

СОВХОЗ «КРАСНЫЙ ЛУЧ»

и прямо к автомобилю-полугрузовичку, привезшему три черных камеры под охраной.
Весь день Александр Семенович хлопотал со своими помощниками, устанавливая
камеры в бывшем зимнем саду — оранжерее Шереметевых... К вечеру все было готово. Под
стеклянным потолком загорелся белый, матовый шар, на кирпичах устанавливали камеры, и
механик, приехавший с камерами, пощелкав и повертев блестящие винты, зажег на
асбестовом полу в черных ящиках красный таинственный луч.
Александр Семенович хлопотал, сам влезал на лестницу, проверяя провода.
На следующий день вернулся со станции тот же полугрузовичок и выплюнул три
ящика великолепной гладкой фанеры, кругом оклеенной ярлыками и белыми по черному
фону надписями:

Vorsicht : Eier! !
Осторожно: яйца!!

— Что же так мало прислали? — удивился Александр Семенович, однако тотчас
захлопотался и стал распаковывать яйца. Распаковывание происходило все в той же
оранжерее, и принимали в нем участие: сам Александр Семенович, его необыкновенной
толщины жена, Маня, кривой бывший садовник бывших Шереметевых, а ныне служащий в
совхозе на универсальной должности сторожа, охранитель, обреченный на житье в совхозе, и
уборщица Дуня. Это не Москва, и все здесь носило более простой, семейный и
дружественный характер. Александр Семенович распоряжался, любовно посматривая на
ящики, выглядевшие таким солидным компактным подарком под нежным закатным светом
верхних стекол оранжереи. Охранитель, винтовка которого мирно дремала у дверей,
клещами взламывал скрепы и металлические обшивки. Стоял треск... Сыпалась пыль.
Александр Семенович, шлепая сандалиями, суетился возле ящиков.
— Вы потише, пожалуйста, — говорил он охранителю. — Осторожнее. Что ж вы не
видите — яйца?..