Page 31 - Роковые яйца

— Ну, ты, Маня, обыкновеннейшая дура, — ответил Александр Семенович, бросив
ложку, — ты — как мужики. При чем здесь луч?
— А я не знаю. Оставь меня в покое.
Вечером произошел третий сюрприз — опять взвыли собаки в Концовке, и ведь как!
Над лунными полями стоял непрерывный стон, злобные тоскливые стенания.
Вознаградил себя несколько Александр Семенович еще сюрпризом, но уже приятным,
а именно в оранжерее. В камерах начал слышаться беспрерывный стук в красных яйцах.
Токи... токи... токи... токи... стучало то в одном, то в другом, то в третьем яйце.
Стук в яйцах был триумфальным стуком для Александра Семеновича. Тотчас были
забыты странные происшествия в роще и на пруде. Сошлись все в оранжерее: и Маня, и
Дуня, и сторож, и охранитель, оставивший винтовку у двери.
— Ну, что? Что вы скажете? — победоносно спрашивал Александр Семенович. Все с
любопытством наклоняли уши к дверцам первой камеры. — Это они клювами стучат,
цыплятки, — продолжал, сияя, Александр Семенович. — Не выведу цыпляток, скажете? Нет,
дорогие мои. — И от избытка чувств он похлопал охранителя по плечу. — Выведу таких, что
вы ахнете. Теперь мне в оба смотреть, — строго добавил он. — Чуть только начнут
вылупливаться, сейчас же мне дать знать.
— Хорошо, — хором ответили сторож, Дуня и охранитель.
Таки... таки... таки... закипало то в одном, то в другом яйце первой камеры.
Действительно, картина на глазах нарождающейся новой жизни в тонкой отсвечивающей
кожуре была настолько интересна, что все общество еще долго просидело на опрокинутых
пустых ящиках, глядя, как в загадочном мерцающем свете созревали малиновые яйца.
Разошлись спать довольно поздно, когда над совхозом и окрестностями разлилась
зеленоватая ночь. Была она загадочна и даже, можно сказать, страшна, вероятно, потому, что
нарушал ее полное молчание то и дело начинающийся беспричинный тоскливейший и
ноющий вой собак в Концовке. Чего бесились проклятые псы — совершенно неизвестно.
Наутро Александра Семеновича ожидала неприятность. Охранитель был крайне
сконфужен, руки прикладывал к сердцу, клялся и божился, что не спал, но ничего не
заметил.
— Непонятное дело, — уверял охранитель, — я тут непричинен, товарищ Рокк.
— Спасибо вам, и от души благодарен, — распекал его Александр Семенович, — что
вы, товарищ, думаете? Вас зачем приставили? Смотреть. Так вы мне и скажите, куда они
делись? Ведь вылупились они? Значит, удрали. Значит, вы дверь оставили открытой да и
ушли себе сами. Чтоб были мне цыплята!
— Некуда мне ходить. Что я, своего дела не знаю, — обиделся наконец воин, — что вы
меня попрекаете даром, товарищ Рокк!
— Куды ж они подевались?
— Да я почем знаю, — взбесился наконец воин, — что я их, укараулю разве? Я зачем
приставлен? Смотреть, чтобы камеры никто не упер, я и исполняю свою должность. Вот вам
камеры. А ловить ваших цыплят я не обязан по закону. Кто его знает, какие у вас цыплята
вылупятся, может, их на велосипеде не догонишь!
Александр Семенович несколько осекся, побурчат еще что-то и впал в состояние
изумления. Дело-то на самом деле было странное. В первой камере, которую зарядили
раньше всех, два яйца, помещающиеся у самого основания луча, оказались взломанными. И
одно из них даже откатилось в сторону. Скорлупа валялась на асбестовом полу, в луче.
— Черт их знает, — бормотал Александр Семенович, — окна заперты, не через крышу
же они улетели!
Он задрал голову и посмотрел туда, где в стеклянном переплете крыши было несколько
широких дыр.
— Что вы, Александр Семенович, — крайне удивилась Дуня, — станут вам цыплята
летать. Они тут где-нибудь... цып... цып... цып... — начала она кричать и заглядывать в углы
оранжереи, где стояли пыльные цветочные вазоны, какие-то доски и хлам. Но никакие