Page 374 - Похождения бравого солдата Швейка

Подпоручик Дуб и сам не знал, как это произошло, но ему вдруг захотелось показать
поручику Лукашу своё кавалерийское искусство. Он не помнил, как вскочил на коня и как
исчез вместе с ним в долине ручья. Позже подпоручика нашли прочно засевшим в
небольшом болотце. Должно быть, и самый искусный садовник не сумел бы так посадить
его. Когда подпоручика вытащили оттуда с помощью аркана, он ни на что не жаловался и
только тихо стонал, словно перед смертью. В таком состоянии его привезли в штаб бригады,
мимо которого они шли, и поместили в маленький лазарет.
Через несколько дней он пришёл в себя, и врач объявил, что ему ещё раза два или три
намажут спину и живот йодом, а потом он смело может догонять свою роту.
Теперь подпоручик Дуб сидел у полковника Гербиха и разговаривал с ним о разных
болезнях.
Завидев Швейка, Дуб, которому было известно о загадочном исчезновении ординарца у
Фельдштейна, громко закричал:
— Так ты опять здесь! Многих негодяев носит чёрт знает где, но ещё худшими
мерзавцами они возвращаются обратно. Ты — один из них.
Для полноты картины следует заметить, что в результате приключения с конём
подпоручик Дуб получил лёгкое сотрясение мозга. Поэтому мы не должны удивляться, что
он, наступая на Швейка, призывал бога на борьбу со Швейком и кричал в рифму:
— О царю небесный, взываю к тебе! Дымом скрыты от меня пушки гремящие, бешено
летят пули свистящие. Воеводе непобедимый, молю тебя, помоги мне одолеть этого
разбойника… Где ты так долго пропадал, мерзавец? Чьё это обмундирование ты надел на
себя?
Следует также добавить, что в канцелярии у полковника-подагрика были весьма
демократические порядки, правда, лишь между приступами подагры. Здесь пребывали все
чины, дабы выслушать его рассуждения относительно отёкшего пальца с запахом
прокисшего мясного супа.
Когда у полковника Гербиха не было приступа, к нему в канцелярию набивались самые
различные военные чины, ибо он в эти редкие минуты бывал очень весел и разговорчив,
любил собирать вокруг себя слушателей, которым рассказывал сальные анекдоты, что на
него прекрасно действовало, а остальным доставляло удовольствие принуждённо посмеяться
над старыми анекдотами времён генерала Лаудона.
В эти периоды служить у полковника Гербиха было очень легко. Всякий делал что ему
вздумается, и можно с уверенностью сказать, что там, где штаб возглавлял полковник
Гербих, вовсю крали и творили всевозможные глупости.
Так и сегодня. Вместе со Швейком в канцелярию полковника нагрянули разные
военные чины. Пока полковник читал препроводительную бумагу, адресованную штабу
бригады и составленную майором из Перемышля, они молча ожидали, что произойдёт
дальше.
Подпоручик Дуб, однако, продолжал разговор со Швейком в привычной для него
милой форме:
— Ты меня ещё не знаешь, но когда меня узнаёшь, подохнешь от страха!
Полковник обалдел от письма майора, так как тот диктовал эту бумагу, ещё находясь
под влиянием лёгкого отравления алкоголем.
Несмотря на это, полковник Гербих был всё же в хорошем настроении, так как со
вчерашнего дня боли прекратились и его большой палец вёл себя тихо, словно агнец.
— Так что вы, собственно, натворили? — спросил он Швейка так ласково, что у
подпоручика Дуба от зависти сжалось сердце и он поспешил ответить за Швейка.
— Этот солдат, господин полковник, — представил он Швейка, — строит из себя
дурака, дабы прикрыть идиотством свои преступления. Правда, я не ознакомлен с
содержанием присланной с ним бумаги, но тем не менее догадываюсь, что этот негодяй
опять что-то натворил, и в крупном масштабе. Если вы разрешите мне, господин полковник,
ознакомиться с содержанием этой бумаги, я, безусловно, смогу вам дать определённые