Page 59 - Похождения бравого солдата Швейка

— Вы женаты? Любите горгонзолу? Водятся ли у вас в доме клопы? Как поживаете?
Была ли у вашей собаки чумка?
Потом фельдкурат пустился в откровенность: рассказал, что он должен за верховые
сапоги, за хлыст и седло, что несколько лет тому назад у него был триппер и он лечил его
марганцовкой.
— Я ни о чём другом не мог думать, да и некогда было, — продолжал он икая. —
Может быть, вам это кажется слишком тяжёлым, но скажите — ик! Что делать! — ик! Уж вы
простите меня!
— …Термосом, — начал он, забыв, о чём говорил минуту назад, — называется сосуд,
который сохраняет первоначальную температуру еды или напитка… Как по-вашему,
коллега, которая из игр честнее: «железка» или «двадцать одно»?.. Ей-богу, мы с тобой где-
то уже встречались! — воскликнул он, покушаясь обнять Швейка и облобызать его своими
слюнявыми губами. — Мы ведь вместе ходили в школу… Ты славный парень! — говорил
он, нежно гладя свою собственную ногу. — Как ты, однако, вырос за то время, что я тебя не
видел! С тобой я забываю о всех пережитых страданиях.
Тут им овладело поэтическое настроение, и он заговорил о возвращении к солнечному
свету счастливых созданий и пламенных сердец. Затем он упал на колени и начал молиться:
«Богородица дево, радуйся», причём хохотал во всё горло.
Когда они остановились, его никак не удавалось вытащить из экипажа.
— Мы ещё не приехали! — кричал он. — Помогите! Меня похищают! Желаю ехать
дальше!
Его пришлось в буквальном смысле слова выковырнуть из дрожек, как варёную улитку
из раковины. Одно мгновение казалось, что его вот-вот разорвут пополам, потому что он
уцепился ногами за сиденье.
При этом фельдкурат громко хохотал, очень довольный, что надул Швейка и
извозчика.
— Вы меня разорвёте, господа!
Еле-еле его втащили по лестнице в квартиру и, как мешок, свалили на диван.
Фельдкурат заявил, что за автомобиль, которого он не заказывал, он платить не намерен.
Понадобилось более четверти часа, чтобы втолковать ему, что он ехал в крытом экипаже. Но
и тогда он не согласился платить, возражая, что ездит только в карете.
— Вы меня хотите надуть, — заявил фельдкурат, многозначительно подмигивая
Швейку и извозчику, — мы шли пешком.
И вдруг под наплывом щедрости он кинул извозчику кошелёк:
— Возьми всё! Ich kann bezahlen! 38 Для меня лишний крейцер ничего не значит!
Правильнее было бы сказать, что для него ничего не значат тридцать шесть крейцеров,
так как в кошельке больше и не было. К счастью, извозчик подверг фельдкурата
тщательному обыску, ведя при этом разговор об оплеухах.
— Ну, ударь! — посоветовал фельдкурат. — Думаешь, не выдержу? Пяток оплеух
выдержу.
В жилете у фельдкурата извозчик нашёл пятёрку и ушёл, проклиная свою судьбу и
фельдкурата, из-за которого он даром потратил столько времени и к тому же лишился
заработка.
Фельдкурат медленно засыпал, не переставая строить различные планы. Чего только не
приходило ему в голову: сыграть на рояле, пойти на урок танцев и, наконец, поджарить себе
рыбки.
Потом он обещал выдать за Швейка свою сестру, которой у него не было. Наконец он
пожелал, чтобы его отнесли на кровать, и уснул, заявив, что ему хотелось бы, чтобы в нём
признали человека — существо, равноценное свинье.

38 Я в состоянии заплатить! (нем.)