Page 62 - Вино из одуванчиков

обезумевшее сердце, ребятки, точно сердце, охваченное ужасом. Я трясусь

как осиновый лист. Земля дрожит. Трах-тарарах, грохочет гром. Так и
громыхает. Ох, как она гремела, эта гроза, и все надвигалась, наступала и
весь мир закрыла эта туча. «Это они!» — кричит Поуни Билл. И туча эта
была не туча, а песок! Не пар, не дождь, нет, а песок, его взмело со всей
прерии, с высохшей жухлой травы, он был как мука самого тонкого помола,
как цветочная пыльца, и так и сверкал на солнце, потому что теперь и
солнце появилось в небе. Я опять как закричу… Отчего? Да оттого, что эту
пыль будто адское пламя пронизало, будто занавес отдернули на свету — и
тут я их увидал, клянусь вам, увидал своими глазами! То было великое
войско древних прерий — бизоны и буйволы!
Полковник умолк; когда тишина стала невыносимой, он продолжал:
— Головы — точно кулаки великана-негра, туловища — как паровозы.
Будто на западе выстрелили двадцать, пятьдесят, двести тысяч пушек, и
снаряды сбились с пути и мчатся, рассыпая огненные искры, глаза у них
как горящие угли, и вот сейчас они с грохотом канут в пустоту…
Пыль взметнулась к небу, смотрю — развеваются гривы, проносятся
горбатые спины — целое море, черные косматые волны вздымаются и

опадают… «Стреляй! — кричит Поуни Билл. — Стреляй!» А я стою и
думаю — я ж сейчас как божья кара… и гляжу, а мимо бешеным потоком
мчится яростная силища, точно полночь среди дня, точно нескончаемая
похоронная процессия, черная и сверкающая, горестная и невозвратимая, а
разве можно стрелять в похоронную процессию, как вы скажете, ребята?
Разве это можно? В тот час я хотел только одного — чтобы песок снова
скрыл от меня эти черные, грозные силуэты судьбы, как они сталкиваются
и бьются друг о друга в диком смятении. И представьте, ребята, пыль и
правда осела и скрыла миллион копыт, которые подняли весь этот гром,
вихрь и бурю. Поуни Билл, выругался да как стукнет меня по руке! Но я
был рад, что не тронул эту тучу или силу, которая скрывалась в ней, ни
единой крупинкой свинца. Так бы все и стоял и смотрел, как само время

катит мимо на громадных колесах, под покровом бури, что подняли
бизоны, и уносится вместе с ними в вечность.
Час, три, шесть часов прошло, пока буря не унеслась за горизонт к
людям, не таким добрым, как я. Поуни Билл куда-то исчез, я остался один,
я совсем оглох и словно окаменел. Потом пошел, сто миль на юг шел до
ближайшего города, и не слышал человеческих голосов, и рад был, что не
слышу. Хотелось, чтоб в ушах еще звучал этот гром. Я и сейчас его слышу,
особенно летом, вот в такие дни, как нынче, когда над озером стеной стоит
дождь… устрашающий, ни на что не похожий грохот… Вот бы и вам когда-