Page 81 - Вино из одуванчиков

горячим стальным рельсам и услыхал, как далеко-далеко, в иных землях,

идут невидимые поезда и посылают ему азбукой Морзе вести сюда, под это
палящее солнце. Дуглас распрямился, оглушенный.
— Джон!
Потому что Джон все еще бежал, и это было ужасно. Ведь если
бежишь, время точно бежит с тобой. Кричишь, визжишь, бегаешь
наперегонки, катаешься по земле, кувыркаешься, и вдруг — хвать! —
солнце уже зашло, гудит гудок вечернего поезда, и ты плетешься домой
ужинать. Чуть отвернулся — и солнце уже зашло тебе за спину! Нет, есть
только один-единственный способ хоть немного задержать время: надо
смотреть на все вокруг, а самому ничего не делать! Таким способом можно
день растянуть на три дня. Ясно: только смотри и ничего сам не делай.
— Джон!
Теперь уж от него помощи не дождешься, разве только если как-
нибудь схитрить.
— Джон, сворачивай, петляй! Собьем их со следа! И они с криком
кинулись наутек под горку, обгоняя ветер, заставляя земное притяжение
помогать им, и дальше — по лугам, за амбары, и наконец голоса гнавшихся

за ними мальчишек замерли далеко позади.
Тогда они забрались в стог сена, оно потрескивало под ними, точно
хворост костра.
— Давай ничего не делать, — сказал Джон.
— Вот и я хотел это сказать, — отозвался Дуглас.
Они сидели не шевелясь и пытались отдышаться.
Что-то тихонько тикало, словно в сене шуршало какое-то насекомое.
Оба услышали это тиканье, но не посмотрели, откуда оно доносится.
Дуглас двинул рукой — теперь тикало в другом месте. Дуглас положил
руку себе на колено — и вот уже тикает на колене. Он на мгновенье
опустил глаза. Три часа.
Дуглас украдкой прикрыл часы другой рукой и незаметно отвел

стрелки назад.
Теперь у них будет вдоволь времени как следует поглядеть на мир,
почувствовать, как солнце мчится по небу, точно огненный ветер.
Но настала минута — и Джон всем телом ощутил, как переместился
бесплотный груз их теней.
— Дуг, который час?
— Половина третьего.
Джон взглянул на небо.
«Не надо», — подумал Дуглас.