Page 80 - Вино из одуванчиков

летом в лагерь. И там я все-все помнил.

— А вот и нет. Ты мне сам говорил. Ты просыпался ночью и никак не
мог вспомнить, какое лицо у твоей мамы.
— Неправда!
— Со мной ночью так бывает, даже дома, — знаешь, как это страшно!
Я другой раз ночью встану и иду в спальню к своим: они спят, а я гляжу на
них, проверяю, какие у них лица. А потом прихожу назад в свою комнату
— и опять не помню! Черт возьми. Дуг, ах, черт возьми! — Джон крепко
обхватил руками коленки. — Обещай мне одну вещь, Дуг. Обещай, что ты
всегда будешь меня помнить, обещай, что будешь помнить мое лицо и
вообще все. Обещаешь?
Ну, это проще простого. У меня в голове есть киноаппарат. Ночью, в
постели, я могу повернуть выключатель — раз! — и готово, на стенке все
видно, как на экране, и ты оттуда кричишь мне и машешь рукой.
— Дуг, закрой глаза. Теперь скажи: какого цвета у меня глаза? Нет, ты
не подсматривай! Ну? Какого цвета? Дугласа бросило в пот. Веки его
вздрагивали.
— Ну, знаешь, Джон, это нечестно.

— Говори!
— Карие.
Джон отвернулся.
— Вот и нет.
— Как же нет?
— А вот так. Даже непохоже. Джон зажмурился.
— А ну-ка, повернись, — сказал Дуглас. — Открой глаза, я посмотрю.
— Что толку, — ответил Джон. — Ты уже забыл. Я ж говорю, со мной
тоже так бывает.
— Да повернись ты! — Дуглас схватил друга за волосы и медленно
повернул его голову к себе.
— Ну ладно.. Джон открыл глаза.

— Зеленые… — Дуглас в унынии опустил руки. — У тебя глаза
зеленые… Ну и что же? Это очень похоже на карие. Почти светло-карие.
— Дуг, не ври мне.
— Ладно, — тихонько сказал Дуглас. — Не буду. Они еще долго
сидели и молчали, а другие ребята бегали по холму и кричали, и звали их.
Они мчались наперегонки вдоль железной дороги, потом открыли
пакеты из оберточной бумаги и с наслаждением понюхали свой завтрак —
сандвичи с поджаренной ветчиной, маринованные огурцы и разноцветные
мятные конфеты. Потом опять побежали. Потом Дуглас приник ухом к