Page 264 - Божественная комедия

97 При имени того, кого считали
Отцом и я, и лучшие меня,
Когда любовь так сладко воспевали.

100 И глух, и нем, и мысль в тиши храня,
Я долго шел, в лицо его взирая,
Но подступить не мог из-за огня.

103 Насытя взгляд, я молвил, что любая
Пред ним заслуга мне милей всего,
Словами клятвы в этом заверяя.

106 И он мне: "От признанья твоего
Я сохранил столь светлый след, что Лета
Бессильна смыть иль омрачить его.

109 Но если прямодушна клятва эта,
Скажи мне: чем я для тебя так мил,
Что речь твоя и взор полны привета?"

112 "Стихами вашими, – ответ мой был. -
Пока продлится то, что ныне ново,
Нетленна будет прелесть их чернил".

115 "Брат, – молвил он, – вот тот (и на другого
Он пальцем указал среди огней)
Получше был ковач родного слова.

118 В стихах любви и в сказах он сильней
Всех прочих; для одних глупцов погудка,
Что Лимузинец перед ним славней.

121 У них к молве, не к правде ухо чутко,
И мненьем прочих каждый убежден,
Не слушая искусства и рассудка.

124 "Таков для многих старых был Гвиттон,
Из уст в уста единственно прославлен,
Покуда не был многими сражен.

127 Но раз тебе простор столь дивный явлен,
Что ты волен к обители взойти,
К той, где Христос игуменом поставлен,

130 Там за меня из «Отче наш» прочти
Все то, что нужно здешнему народу,
Который в грех уже нельзя ввести".

133 Затем, – быть может, чтобы дать свободу
Другим идущим, – он исчез в огне,
Подобно рыбе, уходящей в воду.