Page 8 - Евгения Гранде

восклицательный знак; исследуя его внимательно, антиквар нашел бы в нем некоторые
признаки характерной шутовской физиономии, каковую он некогда изображал; она истерлась
от долгого употребления молотка. Поглядев в это решетчатое оконце, предназначавшееся во
времена гражданских войн для распознавания друзей и врагов, любопытные могли бы увидеть
темный зеленоватый свод, а в глубине двора несколько обветшалых ступеней, по которым
поднимались в сад, живописно огражденный толстыми стенами, сочащимися влагой и сплошь
покрытыми худосочными пучками зелени. Это были стены городских укреплений, над
которыми на земляных валах высились сады нескольких соседних домов.
В нижнем этаже дома самой главной комнатой был зал, — вход туда был устроен под
сводом ворот. Немногие понимают, какое значение имеет зал в маленьких родах Анжу,
Турени и Берри. Зал представляет собою одновременно переднюю, гостиную, кабинет, будуар
и столовую, является основным местом домашней жизни, ее средоточием; сюда являлся два
раза в год местный цирюльник подстригать волосы г-ну Гранде; здесь принимали фермеров,
приходского священника, супрефекта, подручного мельника. В этой комнате с двумя окнами
на улицу пол был дощатый; сверху донизу она была обшита серыми панелями с древним
орнаментом; потолок состоял из неприкрытых балок, также выкрашенных в серый цвет, с
промежутками, заткнутыми белой пожелтелой паклей. Полку камина, сложенного из белого
камня с грубой резьбой, украшали старые медные часы, инкрустированные роговыми
арабесками; на ней стояло также зеленоватое зеркало, края которого срезаны были фацетом,
чтобы показать его толщину, они отражались светлой полоской в старинном трюмо,
оправленном в стальную раму с золотой насечкой. Пара медных позолоченных жирандолей,
поставленных по углам камина, имела два назначения: если убрать служившие розетками
розы, большая ветка которых была прилажена к подставке из голубоватого мрамора,
отделанной старой медью, то эта подставка могла служить подсвечником для малых семейных
7
приемов. На обивке кресел старинной формы были вытканы сцены из басен Лафонтена, но
это нужно было знать заранее, чтобы разобрать их сюжеты, — с таким трудом можно было
разглядеть выцветшие краски и протертые до дыр изображения. По четырем углам зала
помещались угловые шкапы вроде буфетов с засаленными этажерками по сторонам. В
простенке между двумя окнами помещался старый ломберный столик, верх которого
представлял собою шахматную доску. Над столиком висел овальный барометр с черным
ободком, украшенный перевязями из позолоченного дерева, но до того засиженный мухами,
что о позолоте можно было только догадываться. На стене, противоположной камину,
красовались два портрета, которые должны были изображать деда г-жи Гранде, старого г-на
де ла Бертельер, в мундире лейтенанта французской гвардии, и покойную г-жу Жантийе в
костюме пастушки. На двух окнах были красные гродетуровые занавеси, перехваченные
шелковыми шнурами с кистями по концам. Эта роскошная обстановка, так мало
соответствовавшая привычкам Гранде, была приобретена им вместе с домом, так же как
трюмо, часы, мебель с гобеленовой обивкой и угловые шкапы розового дерева. У окна,
ближайшего к двери, находился соломенный стул с ножками, поставленными на подпорки,
чтобы г-жа Гранде могла видеть прохожих. Простенький рабочий столик вишневого дерева
занимал всю нишу окна, а возле вплотную стояло маленькое кресло Евгении Гранде. В
течение пятнадцати лет с апреля по ноябрь все дни матери и дочери мирно протекали на этом
месте в постоянной работе; первого ноября они могли переходить на зимнее положение — к
камину. Только с этого дня Гранде позволял разводить в камине огонь и приказывал гасить его
тридцать первого марта, не обращая внимания на весенние и осенние заморозки. Ножная
грелка с горячими углями из кухонной печи, которые умело сберегала для своих хозяек
Нанета-громадина, помогала им переносить холодные утра или вечера в апреле и октябре.
Мать и дочь шили и чинили белье для всей семьи, обе добросовестно работали целыми днями,
словно поденщицы, и когда Евгении хотелось вышить воротничок для матери, ей приходилось

7 Лафонтен, Жан (1621–1695) — французский писатель, автор знаменитых басен.