Page 38 - Отец Горио

людей такого сорта, Норио, конечно, делился с Комитетом общественного спасения. 36
Управляющий, мне помнится, заверял мою бабушку, что она может совершенно спокойно
жить в своем именье Гранвилье, так как ее зерно служит лучшим свидетельством ее
благонадежности. И вот этот Лорио, продавая хлеб головорубам, был одержим только одной
страстью: дочерей своих он, говорят, боготворит. Одну пристроил к графу де Ресто, другую
подсунул барону Нусингену, богатому банкиру, который разыгрывает из себя роялиста. Вы
сами понимаете, что во времена Империи зятьям было не так уже зазорно пускать к себе в дом
тестя образца девяносто третьего года: при Буанапарте это еще куда ни шло. Но после
возвращения Бурбонов старичок стал бременем и для Ресто и, еще больше, для банкира.
Дочери, быть может, еще любили своего отца, поэтому они хотели, чтобы и волки были сыты
и овцы целы, хотели успокоить и мужа и отца. Они принимали Торио в такое время, когда у
них никого не бывало. Делалось это под предлогом нежных чувств: «Папа, приходите, мы
будем одни и проведем время гораздо лучше!» — или что-нибудь в этом роде. Я лично,
дорогая, думаю, что у настоящих чувств есть свой разум, свои глаза, и, конечно, сердце
бедняги истекало кровью. Он видел, что дочери стыдятся его, и раз они любят своих мужей, то
он помеха для зятьев. Настало время принести жертву. Старик пожертвовал собой, на то он и
отец: он сам себя изгнал из их домов, и дочери были довольны; заметив это, он понял, что
поступил правильно. Так совершилось семейное преступление при соучастии отца и дочерей.
Явления такого рода мы наблюдаем сплошь да рядом. Разве этот папаша Дорио в гостиной
дочерей не казался бы каким-то сальным пятном? Да и самому ему было бы там тягостно и
скучно. То, что постигло этого отца, может постигнуть самую красивую женщину,
полюбившую всей душой: если она мужчине докучает своей любовью, он покидает ее и,
чтобы от нее отделаться, идет на подлости. Такова судьба всех чувств. Наше сердце — это
клад; растратьте его сразу, и вы нищий. Мы не щадим ни чувства, когда оно раскрылось до
конца, ни человека, когда у него нет ни одного су. Этот отец роздал все. Свою душу, свою
любовь он отдавал в течение двадцати лет, а свое состояние он отдал в один день. Дочери
выжали лимон и выбросили его на улицу.
— Как гнусен свет! — произнесла виконтесса, не поднимая глаз и нервно подергивая
бахрому своей шали: она была задета за живое, чувствуя, что последние фразы в рассказе
герцогини предназначались для нее.
— Гнусен?.. Нет, — ответила герцогиня, — просто в свете все идет своим порядком.
Говоря так, я только хочу показать, что не обманываюсь в свете. А в общем я с вами одного
мнения, — сказала она, пожимая руку виконтессе. Свет — это болото, постараемся держаться
на высоком месте.
Она встала и, целуя в лоб г-жу де Босеан, сказала:
— Дорогая, сейчас вы настоящая красавица. Я еще никогда не видела такого
замечательного цвета лица.
Взглянув на Растиньяка, она слегка кивнула головой и вышла.
— Папаша Горио великолепен! — сказал Эжен, вспомнив, как старик ночью скручивал
серебряную чашку.
Госпожа де Босеан задумалась и не слыхала его слов. Несколько минут прошло в
молчании; бедный студент как-то стыдливо замер, не зная, говорить ли, оставаться — или же
уйти.
— Свет зол и гнусен, — заговорила, наконец, виконтесса. — Едва обрушится на нас
несчастье, всегда найдется друг, готовый сейчас же поспешить к нам с известием об этом,
покопаться в нашем сердце своим кинжалом, предоставляя нам любоваться его красивой
рукоятью. И вот уже пошли сарказмы! Пошли насмешки! О, я не дам себя в обиду!
Она подняла голову, и в этом движении почувствовалась знатная дама; в гордом ее

36 Комитет общественного спасения — орган государственной власти во Франции, учрежденный в 1793 г. и
избиравшийся Конвентом.