Page 70 - Путешествие из Петербурга в Москву

обращалося на изобретателя его и чтобы воздвигший гонение на мысль зрел всегда свои
осмеянными, в поругании и на истребление осужденными! Если мщение когда-либо
извинительно быть может, то разве сие.
Во времена народного правления в Риме гонения такового рода обращалися только на
суеверие, но при императорах простерлось оно на все твердые мысли.
Кремуций Корд в истории своей назвал Кассия, дерзнувшего осмеять мучительство
Августово на Лабиеневы сочинения, последним римлянином. 161 Римский сенат, ползая пред
Тиверием, велел во угождение ему Кремуциеву книгу сжечь. Но многие с оной осталися
списки. «Тем паче, – говорит Тацит, – смеяться можно над попечением тех, кои мечтают, что
всемогуществом своим могут истребить воспоминовение следующего поколения. Хоть власть
бешенствует на казнь рассудка, но свирепствованием своим себе устроила стыд и
посрамление, им славу».
Не избавилися сожжения книги иудейские при Антиохе Епифане, царе Сирском. Равной
с ними подвержены были участи сочинения христиан. Император Диоклитиан книги
священного писания велел предать сожжению. Но христианский закон, одержав победу над
мучительством, покорил самих мучителей, и ныне остается во свидетельство неложное, что
гонение на мысли и мнения не токмо не в силах оные истребить, но укоренят их и
распространят. Арнобий 162 справедливо восстает противу такого гонения и мучительства.
«Иные вещают, – говорит он, – полезно для государства, чтобы сенат истребить велел
писания, в доказательство христианского исповедания служащие, которые важность
опровергают древний религии. Но запрещать писания и обнародованное хотеть истребить не
есть защищать богов, но бояться истины свидетельствования». Но по распространении
христианского исповедания священнослужители оного толико же стали злобны против
писаний, которые были им противны и не в пользу. Недавно порицали строгость сию в
язычниках, недавно почитали ее знаком недоверения к тому, что защищали, но скоро сами
ополчилися всемогуществом. Греческие императоры, занимался более церковными прениями,
нежели делами государственными, а потому управляемые священниками, воздвигли гонение
на всех тех, кто деяния и учения Иисусовы понимал с ними различно. Таковое гонение
распростерлося и на произведение рассудка и разума. Уже мучитель Константин, Великим
названный, следуя решению Никейского собора, предавшему Ариево учение проклятию,
запретил его книги, осудил их на сожжение, а того, кто оные книги иметь будет, – на смерть.
Император Феодосии II проклятые книги Нестория велел все собрать и предать огню. На
Халкидонском соборе то же положено о писаниях Евтихия. 163 В Пандектах Юстиниановых

сохранены некоторые таковые решения. 164 Несмысленные! не ведали, что, истребляя
превратное или глупое истолкование христианского учения и запрещая разуму трудитися в
исследовании каких-либо мнений, они остановляли его шествие; у истины отнимали сильную
опору: различие мнений, прения и невозбранное мыслей своих изречение. Кто может за то

наизусть знаю». Сие подало случай при Августе к законоположению о поносительных сочинениях, которые по
природному человечеству обезьянству принято в Англии и в других государствах. (Прим, автора.)

161 Кремуций Корд – римский историк, жил при императоре Тиберии (43 до н. э.-37 н. э.). Радищев
ошибается: Кремуций Корд назвал последним римлянином не писателя Кассия Севера (ум. в 32 г.), а Гая Кассия
Лонгина (I в. до н. э.), одного из организаторов убийства Цезаря.

162 Арнобий – христианский писатель (конец III-нач. IV в.).

163 Константин (274–337) – римский император. Феодосий II (401–450) – византийский император. Речь идет
о борьбе римских и византийских императоров IV–V вв. с различными ересями.

164 Пандекты Юстиниановы – книги извлечений из трудов крупнейших римских юристов, составленные при
византийской императоре Юстиниане (527–565).