Page 315 - О чем шелестит бамбук

Ночь черной луны

Синхико пританцовывает, заглядывая в окно. Жаль,
что ей никак нельзя войти и рассмеяться в глаза таю-
щей Маи. Синхико тоже исчезает – перетекает в Маи. Но
Маи-то пропадет навсегда, как снег, нежданно выпавший в
последние дни весны.
Синхико кружится и спутывает темные нити, сое-
диняющие ее с Маи. По этим нитям, как соки в ветвях
дерева, движутся силы: от Маи к Синхико текут свет и
тепло, а от Синхико к Маи – холод и пустота.
Перед новолунием, в самую темную ночь месяца, Син-
хико напитается теплом до предела, до стирания тьмы, а
утром, когда японка проснется, у нее будут глаза Синхико.
Напрасно шаманка сидит возле Маи – поздно!
Напрасно в изголовье у Маи висит охранная сутра.
Ничто не может теперь помешать.
Синхико танцует, вскидывая длинные рукава и кра-
сиво поворачиваясь. Сейчас бы в руки веер!
Никто не видит этот счастливый танец. Никто не
видит довольную улыбку на белом, как рисовая пудра,
призрачном лице.

Айна с тревогой смотрит на задремавшую Изуми.
Подрагивают короткие ресницы, чуть движутся губы,
пальцы цепляются за ткань спального мешка. Руки у
Изуми белые-белые, Айна легонько касается беспокой-
ных пальцев японки – они ледяные, будто в доме мороз.
За окном мелькает что-то, должно быть, мотыльки,
мешает думать, чем помочь Изуми.
Айна оборачивается к окну и видит танцующую перед

313