Page 140 - И жили люди на краю

137
Но вот в темноту будто подлили молока, затем и воду и
землю накрыло туманом, телу стало знобко, глазу – ничего не
видно. И что ж это лейтенант так заспался? Подул побережник,
распорол туман напротив дозорных – на синей волне вдали
обозначился миноносец и тут же исчез в мутной наволочи.
– Стой на месте, я доложу! – с дрожью в голосе сказал
Игнат и понёсся под скалу к Мусатову.
Командир быстро поднял отряд, и он двинулся дальше по
всему берегу. Люди задержались лишь у кунгасов, травяных
сараев, наполненных туком, у штабелей ящиков и ильмовых
бочонков, у навесов, под которыми валялась рыба, – всё это
подпаливали. Подпаливали и дома, брошенные хозяевами, а тем
мужикам и бабам, что выбегали из дворов, моряки говорили,
чтоб живее убирались отсюда, шли в тайгу, иначе япошки всех
загубят. В Первой Пади у Петра не поднялась рука со смоляным
факелом к ящикам с копченой селёдкой, а во Второй с чувством
жалости и гадливости поджёг дом рыбаков, сшитый из толстых
циновок и три копны сена; за спиной отряда клубились столбы
дыма, становясь все черней, наверное, потому что спадал туман,
голубело небо; миноносец шёл серединой залива неспешно,
следя за моряками, – может, держал их на прицеле.
Пётр время от времени представлял: улыбающийся японец
в бинокль разглядывает его затылок. Ох, пальнет, гад! Выберет
момент, когда моряки скучкуются и жахнет, чтоб побольше душ
на тот свет отправить. Опасался этого и лейтенант, потому и
велел идти по двое на приличном расстоянии друг от друга.
Господи, где сейчас Луша? Дома или в дороге? Может,
впереди его едет. Каково это ей, тяжёлой? Растрясёт ещё и родит
раньше времени. Неужели тесть не мог ничего иного
предпринять, и ему пришлось бросить хозяйство и спасать семью
и себя? А может, наоборот: ни ему, ни семье его ничто не
угрожает, и они сидят и чай пьют. Слышали из глубины распадка