Page 173 - И жили люди на краю

170
Несколько мгновений Ромашов стоял в ужасе: убил своего.
Но мог ли что сделать иначе, если этот свой, взбешённый, с
оружием?.. Злее врага... Ромашов, словно выходя из забытья,
вспомнил о роте и, хромая, полез на вал.

БЕСПОКОЙСТВО И НЕУВЕРЕННОСТЬ

Яхонтова беспокоила обстановка: сходу не прорвали
главную полосу обороны противника, остановились, понеся
немалые потери.
Что он доложит штабу армии? Там знают: план
наступательной операции составлен под его руководством.
Можно сослаться на плохие метеорологические условия. Но
погоду и судьбу не заказывают. Должен был прорвать оборону.
Прорвать!
Генерал сидел перед большой картой, закрашенной по
краям в голубой цвет. «Зачем столько воды намалевали? –
раздражённо поморщился он и ребром ладони провел по ней,
словно смахивая изображение моря. – Если разобраться, наша
задержка – мелочь. Забудется к чёртовой бабушки! – рассудил
генерал ободряюще. – Многое уже забылось. Со временем
сгладятся всякие там ошибки, просчёты, – всё исчезнет, как пыль
на сапогах под щёткой с гуталином. Даже дуболомство причешет
себя, сверкнёт блеском. Тот же подполковник не скажет, что у
него амбразуры дзотов травой заросли; он будет бахвалиться...
Собственно, о чём я? Не этих, а нас, фронтовиков, никто не
посмеет упрекнуть! Мы шли к победе, только к победе! –
Яхонтов встал, шагнул к окну, за которым сгустились сумерки. –
С меня требуют, чтоб укладывался в сроки. А откуда мне знать,
почему сроки именно такие и сколько они потянут жертв?»
Он опустился на железную кровать, застеленную колючим