Page 218 - И жили люди на краю

215
Губы у красноармейца опять разомкнулись и вдруг сжались
плотно, жёстко, и лицо тоже как бы сжалось – резче
обозначились скулы, нос и особо острый подбородок; глаза стали
выпуклей. Руку он опустил под крышку стола – где-то в глубине
коридора раздался звонок, и тотчас, тяжело стуча сапогами,
прибежали трое.
– Товарищ старший сержант, он вот... – красноармеец
кивнул на Смолина, – он говорит, что он – японский агент. Хочет
сдаться и просится к командиру.
Уловив недоумение франтоватого сержанта, Смолин горько
разочаровался: совершил непоправимую глупость, придя сюда.
А теперь что? Не убегать же? Стрелять начнут. И куда уже
денешься? Смолин почувствовал: обыскивают, затем толкнули в
бок стволом пистолета.
– Оружие с собой? – спросил сержант.
– Нет у меня оружия.
– Еще раз проверить! – распорядился сержант.
Долговязый солдат худыми руками ощупал его от
подмышек до ботинок.
Они привели Смолина в узкую комнату с кушеткой.
Сержант сказал:
– Стань к стене!
Он ушёл. Смолин стоял. Стояли и красноармейцы,
пристально и зло рассматривая японского шпиона; русский
мужик и – нате! – кому продался?
Сержант вернулся минут через пять, спокойный,
деловитый. Велел Смолину идти за ним; солдаты топали следом.
На втором этаже сержант открыл перед Смолиным обитую дверь
в обширный кабинет. За громоздким столом в тяжёлом кресле
сидел плотный низенький лейтенант, и Смолину показалось, что
сей офицер не хозяин этого стола и кресла. На диване же
откинулся на спинку мужчина в сером костюме, бордовом