Page 270 - И жили люди на краю

267
– Сестрёнка, – позвали с третьей подводы. – Тут того...
умер.
Пробежала, тяжело стуча сапогами санинструктор,
остановила ту подводу, замедлили ход передние. И тут же
– раздражённые голоса:
– Сами едва живы.
– Трогай, сержант. И так завёз в тартарары. Этого там
сгрузите.
– Где там? Почему там? – отозвались с третьей подводы.
– Он мёртвый, а кулаком в бок толкает. И одним глазом смотрит.
Покойника сняли, и обоз тронулся; все молчали, понимая,
что умершего бойца оставили в кустах. Подло, но что могли они
– с пулями и осколками в теле, почти неподвижные, измотанные
дорожной тряской? Что могла эта девочка-санинструктор или два
солдата охраны, шедшие впереди подвод? Что мог сержант? Его
кляли беспощадно, с жестокой неприязнью за то, что сбился с
пути.
– Приподнимите меня, – попросил санинструктора Агапов.
– Попытаюсь сориентироваться. Всё ж походил по лесам...
Гулко грянули выстрелы, вскрикнула санинструктор и ещё
кто-то.
– Самураи! – заорал сержант и полоснул по лесу из
автомата. Видимо, впустую выхлестал весь диск; новый не успел
вставить – его сбили с подводы очередью из ручного пулемёта, а
в следующее мгновение пули ударили по телегам, по лежащим на
них людям. Разорвались гранаты: одна прямо в третьей подводе,
остальные на обочине дороги. Дико, безумно заржали лошади и
рванулись в сторону, потащив за собою телегу, на которой был
Агапов. Она пролезла сквозь кусты и покатилась по плавному
склону сопки, легко набирая скорость. Японцы остались где-то
позади, они не стреляли вослед.
– Остановите! Остановите лошадей! – завопил солдат,