Page 271 - И жили люди на краю

268
лежавший на задке телеги.
Агапов, выворачивая шею, глянул на лошадей. У рыжей,
густогривой, пули располосовали спину – позвоночник,
вероятно, не задели, но из глубоких ран хлюпала кровь; вторая
лошадь, белая, сильно припадала на переднюю ногу. Обе,
ошалевшие, обжигаемые болью, неслись неудержимо вперед,
наверняка желая непременно отделаться от телеги – она теперь
воспринималась ими как нечто зловещее, неотрывно
преследующее! И Агапов подумал: были бы в руках вожжи и то
вряд ли удалось усмирить этот сумасшедший бег.
– Остановите! – вопил солдат. – Я не могу!.. У меня все
внутри...
Телега углом рубанулась в дерево, встала на два колеса,
едва не перевернувшись; когда вновь дёрнулась, ветки словно
руки спихнули солдата на землю, и он с душераздирающим
криком укатился в траву.
– Что же это?.. – ужаснулся Агапов. – Слушай, друг позвал
солдата, что лежал рядом. – Ты подержи меня, а? Попробую
дотянуться до вожжей. Слышишь? – он приподнял голову и
онемел: солдат был мёртв – на его забинтованной груди алело
свежее отверстие от пули
А лошади мчались по склону, резко срезанному вниз.
Агапов, пересиливая страшную боль в плече, перевалился со
спины на живот, подтянулся к переднему краю телеги, видя
вожжи – они тащились по земле перед колесом; рукой не
дотянуться.
Впереди опять возникли деревья; лошади неслись, не в
силах остановиться. Удачно проскочили между лиственниц,
отвернули от берёзы. Они-то отвернули, а телега грохнулась о
дерево. И Агапов вылетел из подводы ногами вверх. Рухнул на
каменистую землю и перед глазами всё померкло.
Он долго, очень долго был без сознания. Пришёл в себя