Page 269 - И жили люди на краю

266
выехали. Как вредительство какое!..»
Он хотел побыстрее попасть к врачам и одновременно не
верил, что серьёзно ранен. Утром ещё был здоров, и в атаку
пошёл решительно. Шевелился внутри червячок опасения: вдруг
пуля шальная или осколок?.. Но удачно проскочил через поляну
перед дотом. Пятерых скосило, а он скатился в какую-то яму с
водой. Немного выждав, метнул гранату. В дот она не попала, но
так грохнула, что засыпала землёй амбразуру, и ребята успели
подбежать к доту и расстрелять засевших в нём японцев. Затем
он увидел Плетнёва с двумя красноармейцами – они били из
автоматов по кустам, выколачивая истребителей танков, и не
заметили, как за их спиной юркий японец метнулся к старой
валежине и вскинул винтовку. Наверняка кого-нибудь сразил бы,
может, Плетнёва. Агапов не дал японцу даже прицелиться
– хлестнул очередью, и тот положил голову на валежину. В этот
момент прямо перед глазами с невыносимо сильным грохотом
поднялась земля...
Очнулся Агапов на носилках. Смотрел на голую
веснушчатую спину солдата, слышал шум травы, раздвигаемой
ногами; над лицом сердито прожужжала пчела. Куда его потом
принесли, что с ним делали, он не знает – был без сознания.
Снова очнулся, уже с забинтованной правой рукой и плечом;
плечо жгло, будто на него поставили горячий чайник. В первые
секунды он так и подумал. Но вот мозг прояснился, и стало
страшно от мысли: ранен и вроде сильно. Попытался подняться.
Не смог – боль резанула через всю грудь. И беспомощно,
плаксиво – не узнал своего голоса – позвал санинструктора. Она
сказала, что у него в плече застрял осколок и велела не двигаться,
в медсанбате вынут.
И вот петляют по узким дорогам, пересекают поля – ищут
медсанбат. Никто уже не знает, где он. И сами они не знают, где
находятся.