Page 278 - И жили люди на краю

275
увидел свесившегося с обрыва японца; обрыв невысокий – с него
одинаково что с телеги свалиться, – но под ним вода была
спокойной и тёмной, как бы подкрашенной глубинным мраком.
Японец глянул на Агапова тусклыми, словно затянутыми
гнойной плёнкой глазами, и Агапов подумал: быть может, и у
него такие же глаза.
Японец выдавил из себя слабый вскрик и свалился в речку.
Из-под обрыва метнулись волны и шарахнулись
рыбины-горбуши; крупная, брюхатая, выскочила на гальку, к
ногам Агапова, побилась и соскользнула в речку. И опять стало
тихо, и в этой тишине из воды выскользнула рука с судорожно
растопыренными пальцами. Она заметалась, желая во что-нибудь
вцепиться, но ничего не было, и вобралась под воду.
Ужас нахлынул на Агапова, и он зашёлся криком, диким,
безрассудным криком, который некому было услышать.

ЛОВУШКА В КОНЦЕ ТРОПЫ

В два часа семнадцать минут полковник Хабуяси попросил
чаю; это было замечено штабными офицерами – молчаливые,
подавленные, они сидели на циновках и футонах в длинном
бетонном мешке, в конце словно проткнутого ножом; у
прореза-амбразуры стояли солдаты, всматриваясь в черноту
ночи. Но что они могли видеть в ней?
Большелобый, с впалыми щеками лейтенант Накасима, не
по чину, а по возрасту старше остальных офицеров, тихо, будто
лишь для себя, произнёс:
– Тут сидеть бессмысленно. В доты, в траншеи... И
остановить врага. Остановить! Гуси, пролетая, оставляют шум:
люди, умирая, оставляют имя.
Ему никто не ответил.