Page 281 - И жили люди на краю

278
так, когда другие пятились...
Офицеры заговорили вразнобой. Хабуяси приподнял с
колена руку ладонью вперёд, и разом все смолкли.
– Мы теряем время, – резко проговорил он. – То время,
которое мы теряем, приобретает противник. Он уже много
приобрёл. Парламентёры затем и нужны, чтобы кое-что
отобрать. Но для этого нужно трезво взвесить свои возможности
и каждый дальнейший шаг. Надо знать: какое слово в какой
момент и как будет сказано. На такое посылает сердце и
рассудок, но не приказ, не храбрость и месть. Того, кто не готов
на это, никто не осудит. Всякий плод зреет на своём месте.
– Я не выдержу, разряжу пистолет в первого же советского
офицера, – заявил молодой майор Осуга.
Майор Таино, властный и отважный, сказал:
– Я могу потребовать, чтоб меня привели к генералу
Яхонтову. А как убить его, я найду способ.
– Если угодно Богу, чтоб я погиб, я погибну за свою
священную родину! – произнёс капитан Коибэ, сидевший рядом
с Таино. – Но погибну только в сражении.
Еще четверо офицеров высказались почти также, двое
согласились пойти парламентёрами, но не были уверены, что в
какой-то миг не потеряют самообладание – уж очень ненавистен
враг; и тут кто-то предложил лейтенанта Накасиму.
Глаза у Хабуяси вспыхнули опасными огоньками: нашли
кого сунуть? Лейтенанта.
Коричневый бархатный мотылёк, то исчезавший в тёмных
углах, то налетавший на фонарь, настырно завертелся у лица
полковника, ткнулся в очки – вероятно, привлекли отблески
света в стёклах. Хабуяси со скрытым раздражением отмахнулся.
«Лейтенант?» – сердито переспросил он про себя, готовый
выразить своё неудовольствие вслух, но лейтенант, похоже, на
самом деле может подойти для переговоров; неторопливый,