Page 311 - И жили люди на краю

308
– А чего он? Он хоть знает, как его выращивают? Морда
заморская!
– Сядь! – приказал Зурабову Ромашов и окликнул связиста,
устроившегося с рацией за кустом. – Ну что у тебя?
– Не отвечают.
Ромашов повернулся в сторону японцев.
– Кто у вас по-русски понимает?
Японцы негромко заговорили, затем поднялся капрал:
– Командир интересуется, зачем вам этот человек?
– Здесь мы интересуемся! – резко сказал Ромашов. – Ну-ка,
иди сюда! Они опять о чём-то полопотали, и капрал, перебежав
дорогу, вытянулся перед Ромашовым. Ротный спросил:
– Почему булку выбросили?
– Мы это не знаем.
– Это хлеб. Его едят. Видишь? – Ромашов взглядом показал
на солдат.
– Мы такое не едим. Командир сказал, это кислое и, может,
отравленное.
– Вон что! – усмехнулся Ромашов. – За свою жизнь печётся.
Ну, ладно. Скажи-ка лучше, куда ведёт эта дорога?
– Командир может объяснить. Командир ещё
интересовался, что это у вас за солдат? Не японец и не монгол.
– Он казах.
– Не знаю.
– Ты, капрал, зубы не заговаривай. Видишь на карте
дорогу? Эта та, у которой мы стоим?
– Она, она, – закивал японец.
– Значит, ведёт на железнодорожную станцию?
– Не знаю. Я тут не бывал.
– Хватит! – вспыхнул Ромашов; глаза стали угрожающими.
– Поставлю к дереву и шлёпну! – он положил руку на кобуру.
У японца дрогнули плечи, маленькая толстая губа отвисла;