Page 318 - И жили люди на краю

315
дороги вцепились в землю, были брошены людьми; возле
крайней лежала на боку молодая белая свинья.
Ромашов посмотрел на часы: они стояли. Толкнул дверь.
Закрыта.
Неожиданно она поползла в сторону, въезжая в стену.
Перед Ромашовым возникла санинструктор Зина Селезнёва.
– Заблудился, старшой? Здесь всё не по-русски. Как себя
чувствуешь
Ромашов отвернулся, желая отправить особу с высокой
грудью туда, где ей положено находиться, но сдержался: где-то
рядом комбат.
– Который час? – спросил сухо.
– О, скоро обед, – проговорила Зина. – Обед у нас сегодня
особенный! – Она сказала назад через плечо: – Валентина
Петровна, он готов.
И тотчас ответили:
– Веди, раз готов.
В соседнем купе Ромашова встретила кареглазая средних
лет женщина в белом халате.
– Валентина Петровна – хирург, – пояснила Зина.
– Настояла, чтобы её отправили с нами на юг...
– Тампоны готовь, – оборвала санинструктора Валентина
Петровна и, усадив Ромашова, разбинтовала его руку. – В каких
боях вы собираетесь ещё участвовать?
– Разве это можно предвидеть?
– М-да... Не мешало бы полежать, – словно сама себе
сказала хирург. – Хотя бы недельку.
Ромашов усмехнулся: зачем такое говорить, если поезд едет
наобум вглубь чужой территории, и в любой момент может
рвануть под колесами, а из леса саданут пулемёты, и не успеешь
расстегнуть кобуру – пули изрешетят будто из фанеры
сделанный вагончик.