Page 342 - И жили люди на краю

339
– Сказывай! – требовательно перебил старик.
И рассказал Иван про свою жизнь от того дня, как ушёл с
железной дороги до того часа, как сбежал от чекистов.
Гурей выслушал сына, не перебивая, хотя многое в его
рассказе не понял. Но что спрашивать, если ясно: всё у него
плохо. Господь всемогущественный, чем же перед тобою
провинились?..
– Бать, там дед живёт, и в японскую моряком воевал.
– Чо из того? – отмахнулся Гурей
– Да так, слушал его ругань. Это у них лекцией называется.
Русских, что остались с японцами, и вообще всех, кто здесь, он
проклинал. И все они считают нас врагами. У них почему-то так
получается. А люди ведь, как и мы. И очень хорошие есть.
– Пущай. Чо мне до ихних глупостей? Ты-то как теперя?
– Неужто погонишь?
– Дурень! Придут же они...
– Придут. Тогда – чему бывать, того не миновать. А до той
поры я на своей родине. Некуда мне с этой земли бежать.

НЕУЖЕЛИ ВЕРХОВНЫЙ НЕ ДОВОЛЕН?

Яхонтов сидел возле иллюминатора; яркая пылающая
голубизна слепила глаза; внизу словно лестница, упавшая с неба
и искривлённая от удара, лежала железная дорога; по обе
стороны насыпи клубилась зелень, и сопки были однообразно
лесисты, лишь кое-где желтками светились суглинистые осыпи
да пепельными коростами чернели выгоревшие склоны; и на
юго-западе росла туча дыма.
«Некому тушить, – подумал генерал. – Огонь много
слизнет, это огонь войны. А сколько домов уже сгорело? Японцы
жгут, наши жгут, останется пепелище, и кому эта земля нужна?