Page 337 - И жили люди на краю

334
начал подозревать. Какая дикость!»
Сумка вздулась так, что приподняла на себе сучьё, и Игнату
Игнатьевичу стало страшно – отошел, лёг на свою «постель».
Шут знает, что может быть в сумке? Вдруг граната? Рванёт...
Сумка пыхнула пламенем, и тут её придавило сучьё...

И УБЕЖАЛ ОН...

Милая землица, продождённая, липкая – сапоги тяжелы от
неё, но это в радость; ноги столько прошли, чтоб добраться до
неё, глаза столько краёв пересмотрели, да не заметили краше,
желанней, хотя Иван Смолин понимал: его поселение, подобно
песчинке на дне морском, затеряно в мутном пространстве под
низким небом; но он другого не знает, он тут жил, и всё, что было
с ним здесь, – его, оно само переместилось в сердце навсегда. А в
иных краях... Он ли там был? Не оборотень ли? Не его ли тень?
С дороги, которая вывела его из леса, поселение предстало
таким, каким было семнадцать лет назад – в две улицы, с
обширными дворами, просторное. Из кирпичных труб
вываливался серо-сизый дым, стелился по крышам и падал чуть
ли не до земли – так всегда в ненастную погоду. Чем быстрее
Иван приближался к поселению, тем яснее слышал
многоголосый лай лисиц – чья ж это ферма шумит?
Придёт домой и всё узнает. Господи, о чём он? Какой дом,
жена? Там небось давно кто-то другой. И дети у них совместные.
Так что – к Антипу или к родителям. Антипа бы одного увидеть,
без супружницы, не то через две минуты всему поселению станет
известно, что объявился Иван. Тьфу ты – Филипп, которого
столько лет считали пропавшим. А живы ли родители?
Он подошёл к валежине; упал старый ильм и, кажись,
давно, а в пору его молодости стоял горделиво, красивый,