Page 406 - И жили люди на краю

403
лучше быть вежливыми, уступчивыми, улыбаться и
раскланиваться, когда невозможно понять, чего они хотят.
Самим надо помнить: прямые деревья вырубают раньше других.
Пусть берут то, на что загорелись их глаза. Главное – пережить
это буйное, как тайфун, время.
Если японцев пугали пьяные краснолицые солдаты и
офицеры, – они забирали хорошие вещи в домах и конторах,
приставали к женщинам, уводили с собой лошадь или корову,
– то первые переселенцы из глубин огромной
страны-победительницы настороженно, с опаской относились к
японцам – те угощали отравленным сакэ, поджигали дома,
всаживали нож в спину. Любой случай, многократно
пересказанный на русском и японском языках, обрастал как бы
подробностями, страшными, леденящими душу, и множился
быстро, подобно микробам на гнойной ране, и в результате
получалось: одно и то же произошло в пяти-шести городах.
Собственно, распространение слухов – зачастую
злонамеренное – никакой заслонкой сейчас не перекроешь. Или,
как говорится, на чужой роток не накинешь платок. Неизбежна
такая ситуация. Но слух слуху – рознь. На недавнем совещании
начальников городских управлений член Военного совета
фронта сказал, что на Хоккайдо японцы скрытно готовятся
вышибить оккупационные части американцев. У нас тоже есть
незначительные группы, намеренные поддержать своих
единомышленников на Хоккайдо. Конечно, это мизерные силы,
их затея обречена на провал. Однако безумцы на какое-то время
могут дестабилизировать относительно нормальную обстановку
на Южном Сахалине. Уже все войска выведены на окраины
городов, солдатам и офицерам запрещено заходить в жилища
японцев, в их магазины и лавки, в храмы; на улицах – только
японцы, очень многие на велосипедах; удивительно, как
виртуозно они ездят по узким улочкам. А на улочках возле домов