Page 402 - И жили люди на краю

399
непонятный. Хотя над ним посмеивались, он, нет, из мякины
масло не добывал. В этом остывшем котле был какой-то горячий
пар... – у японца затрясся подбородок, дрожь прокатилась по
щекам под прямые висячие волосы. – Немыслимо вообразить,
чтоб их много... Я одного русского не познал. А теперь их много
везде... Невообразимо!
«Куда мы едем? Зачем? – с тревогой подумал Ким. – Я, как
тот русский, без цели..»
Мысль оборвалась. Из-за гребня дороги вытянулся ввысь
зловещий ствол, а через мгновение слепо глянула тяжёлая башня
и тускло блеснули траки гусениц.
– Они?.. – придушенно вскрикнул Ким и, резко натягивая
вожжи, дёрнул жеребца с дороги. Двуколка едва не
перевернулась на валежине – хорошо, что та трухляво треснула
под колесом. Вломились в густой навес наклоненного ильма,
спрыгнули в траву, пригнулись, прислушиваясь к густо
наплывающему гулу танка и машин. Они грузно спускались по
склону к деревянному мосту, за которым из курчаво взбитой
листвы высовывались дома. Танк перед мостом приостановился,
дёрнулся чуть в сторону и подмял под себя речку; машины
прошли за ним.
Ким держал за уздечку жеребца; его пугал звенящий гул
– дрожал боками, пытался шагнуть дальше в кусты. Ким не
пускал, у него у самого тряслись руки и постукивали зубы,
– казалось, что солдаты, ехавшие на машинах, видят их,
усмехаются: мол, никуда от нас не спрячетесь. Вон один автомат
направил...
Японец застыл, как изваяние из тёмно-серого камня. Но
внутренне в нём все поднялось на дыбы. Нет, этого не видят глаза
его. Такого не может быть в действительности. Когда последняя
машина исчезла за черепом жёлто-плешивого бугра и где-то за
ним расползся и увяз в высокотравье шум, и тишина снова залила