Page 494 - И жили люди на краю

491
не страшна – погибшие воины причисляются к сонму богов.
Он раскланялся с Яшей, подчёркнуто гордый и важный, и
Яше стало убийственно грустно: он почувствовал себя
никчемным, никому не нужным. Он грамотнее многих
служащих, что сидят в конторе у отца, но отец не взял его к себе,
не взял и на иную работу – на то у него были какие-то причины.
Сейчас же вообще трудно устроиться в городе, где о нём многие
знают, как о незаконнорожденном, и не захотят портить
отношения с супругой знатного господина Яваты. Очевидно,
размышлял Яша, его и в армию не возьмут, как неполноценного.
Той смурой военной весной добычу анфельции в лагуне
начали раньше обычного – так распорядился Явата. А его,
вероятно, попросили из самого Токио. Добытчики водоросли, что
плавали на лодках между тающих льдин, возможно, многого не
знали о ней. Но Яше отец в те дни, когда они часто гуляли по
берегам лагуны, рассказывал о водоросли всё, что сам знал. То,
что из анфельции варят агар, – это не удивительно. Удивительно,
даже сказочно, что с помощью агара делают пуленепробиваемое
стекло, динамит, агар сцепляет другие взрывчатые вещества,
значит, водоросли незримо влились и в гранаты, и в снаряды; с
ним и бетон укреплений крепче.
Явата из русских взял на работу только Гурея; хоть
староват он, но пока в силе и обязательный – досветла успевал
загрузить сухой водорослью пять или шесть повозок и
отправлялся в долгий путь. Груз доставлял всегда в срок, так что
хозяин агарового завода претензий не предъявлял. Однако на
второе лето Явата уже не взял Гурея – на воде лагуны и её берегах
работали только японцы. И так всю войну.
И вот всё прошло, кануло, словно камень в воду. На
крепком лагунном льду тысяча девятьсот сорок шестого года,
который тоже потрескается и растает, стояли Тимофей и
Яша-японец, ровесники, дружки с детства. Из лунок, пробитых