Page 507 - И жили люди на краю

504
Ромашов снял свой желтоватый, военного образца
полушубок
– Одевайтесь.
– А вы? Нет, я не буду...
– Одевайтесь, я сказал!
Ромашов в эти минуты ещё как бы не воспринимал за
реальность то, что случилось. В голове гудело, – похоже,
продолжал лететь в самолёте и в тревожной дрёме видел белую
сопку с редкими тёмными деревьями и Надежду на снегу. Её
большие красивые глаза были дурными, в них билось смятение;
такими глазами на него однажды смотрел солдат, сошедший с
ума ночью на посту.
– Скажите, как вас зовут? – спросила Ромашова Надежда.
– Михаил.
– А то ведь я не знала, – Надежда залезла в полушубок,
запахнулась. – Вы замёрзнете первым. А я не хочу. У меня дочь...
– она зарыдала в истерическом приступе.
Ромашов топтался, приминая снег, – он не знал, что ей
сказать, как её успокоить. Ветер налетел сразу на весь склон
сопки и понёс на них густую пелену снега. Михаил озяб,
отвернул лацканы пиджака, прикрывая ими грудь, а Надежда всё
ещё вздрагивала, и, казалось, её ничто не успокоит. Но он
произнёс, почти как скомандовал:
– Хватит! Надо идти.
Она стала стихать, вынув из кармана кофты платочек с
вышитыми на уголках цветочками.
– Куда?
Ромашов считал, что ветер дует с пролива.
– На берег. Там посёлки. Может, повезёт...
– Не повезёт. И я не дойду.
– Давайте попробуем, – Ромашов поставил её на ноги.
– Где-то недалеко самолёт. Если кто остался, вместе двинем или