Page 53 - И жили люди на краю

50
рвался, спешил. – Хотите глянуть? – протянул командиру
бинокль.
Сколько уж раз осматривал Ромашов пост на дальней, за
просекой, лысоватой сопке. Зимой, когда завернул сюда, к
траншеям, командир полка Ромашов сказал ему, что японцы,
очевидно, не только всех красноармейцев знают в лицо, но и
пересчитали все винтовки, автоматы и лопаты... Командир полка,
человек властный и резкий, перебил Ромашова. Сам, дескать,
виноват, если враг у тебя всё выведал. За три года, что стоишь
здесь, мог бы научиться под землёй ходить. И подчинённых
научил бы. Ромашов молчал: несправедливы и грубы эти
упрёки...
– Товарищ старший лейтенант, разрешите их потревожить.
– Как?
– У нас с Плетнёвым – программа. Позавчера мы косили у
ручья и чувствовали, следят за нами, смехом заливаются...
– Короче, – перебил Ромашов
Пока Агапов излагал, каким путём они доберутся до
наблюдателей на сопке, старший лейтенант оглядывал смутно
видимую, левее фланга поляну, на которой лежали валки
превосходной травы: никто их уже не перевернет, не растрясёт –
сопреют скоро, да и копны пропадут. Для лошадей готовили
сено, а лошади тоже уйдут в бой.
– Разрешите идти?
Ромашов заметил, как к Агапову придвинулся Плетнёв,
такой же загорелый и невысокий, только телом тоньше; у него
заострился подбородок и кожа на лице будто натянулась, когда
он услышал, что друг его вместе с ним просится в разведку. Но
командир роты так и не понял: у парня ёкнуло сердце, или он
напрягся непроизвольно – ведь не простое это дело пойти к врагу.
Давно он узнал этих ребят. Но в ту пору, когда они, собрав
дружков, окружили его, тащившего на плече тайменя, – в то