Page 532 - И жили люди на краю

529
– Нет. Я служил там. Теперь к семье. А вам, как полагаю,
хорошо знакомы те края?
– Да, – убедительно ответил мужчина.
Павел в голосе его ощутил какую-то загадочность, подумал:
«Простой такой с виду, а выполняет, наверное, большую работу.
Сейчас вот среди них... А у самого, разумеется, и воинское звание
есть, и немалое, и письмо это, может, не просто домой, а и... ясно,
в общем».
– Хорошо, – сказал Павел. – Я опущу в ящик. – Ему
почему-то не хотелось сразу уйти от этого человека, проговорил
со смешком: – Ох и намаялись на пароходе! И третий день не
курил. Не угостите?
– Только ихние, – подал мужчина пачку; на её голубоватом
фоне застыли мелкие иероглифы.
Павел затянулся кислым дымком и кивнул на дом, напротив
которого стояли.
– Наш, что ли?
– Русский. До девятьсот пятого построенный, – уточнил
мужчина. Тоже закурил и непроизвольно вспомнил себя
десятилетним: сидит на сухой, нагретой солнцем завалинке, в
руке – осколок зеркальца, и с него яркий «зайчик» прыгает на
морду пса Стесселя (это отец назвал его по фамилии генерала,
который сдал японцам Порт-Артур). Псу не нравится, когда луч
ослепляет правый или левый глаз, но понимает: с ним играют, и
ему хочется играть – припадает к земле, рычит, лает, стращая
«зайчика»: укушу, разорву! По калитке стучит прутиком
маленький лысоватый японец Курихара.
– Роске, роске, – зовёт он отца – Гуро!
Курихара пока не может хорошо произносить ни
«русский», ни «Гурей». Отец тоже коверкает японские слова, но
они всегда понимают друг друга и порой беседуют подолгу.
Курихара говорит, что у отца сильный и очень умный конь, и