Page 784 - И жили люди на краю

781
ободрился и с хорошим настроением встретил Тоситору. Тот,
довольно улыбаясь, рассказал, как уговорил Синдо Аракаву,
рыбака, лавочника, а теперь рабочего на ремонте дорог, собирать
сведения о передвижении военных, и Синдо уже сообщил: вчера
в девять вечера в сторону Корсакова повезли восемь зенитных
пушек.
– Чего он так быстро согласился? – недоверчиво спросил
Евграфов.
– Зачем быстро? Совсем не быстро. Моя много с ним
говори. Страшно ему. Зачем такое делати? Арестуют, – Тоситору
сел напротив Евграфова, но не на табурет, а на пол возле печки.
– А потомо Аракава подумал: у него лавка была, доход был,
хорошо было. А тепери – кто он? Плохо, Обидно.
– Значит, из-за обиды решил? Понятно, а документально он
подтвердил своё согласие?
– Пиши будет. Но ему надо говори с твоя, с хозяином.
– О чём?
– Аракава спросил, зачем помогать американцам? Японцы
и американцы – враги, и русские – враги.
«Мудрец», – иронично отметил Евграфов, покосившись на
Тоситору. Щекастое лицо того улыбалось, но что-то недоброе
блуждало в этой улыбке. Тоситору, как узнал Вадим от
Кожевникова, дважды пересекал пятидесятую параллель, прошёл
через десятки наших посёлков; в тот день, когда русские
вступили в войну, он подплывал на пароходе к Хоккайдо, а
полгода назад опять появился на Сахалине в группе
северокорейских вербованных. По чьёму-то доносу его
арестовали. На первом же допросе тот сказал: готов хорошо
выполнить любое задание начальника. Уверял, что после сорок
четвёртого года (тогда смотрел, нет ли в посёлках военных и ни
одного не увидел) никто ему заданий не давал, в Корею попал по
своему желанию – думал много заработать денег, но обманулся,