Page 785 - И жили люди на краю

782
жил впроголодь, там совсем плохо (всё это он изложил
письменно), в Японию не смог вернуться и завербовался на
Сахалин. Евграфов не поинтересовался, насколько поверили
Тоситору там, в органах, но сам считал: японец лжив, продажен,
из кожи вылезет, чтобы отличиться, и потому от него можно
ожидать гадостей.
– Он не понимает различия? – проговорил Евграфов,
подозревая, что ответ его нужен не для Аракавы, а самого
Тоситору.
– Не понимай.
– Американские и японские главари воевали между собою,
но уже, считай, помирились. Почему? Да потому что дальше
пойдут заодно. Против Советского Союза. Ясно? Так и объясни.
Тоситору, с готовностью закивав, предложил Евграфову
посмотреть на Аракаву.
– Рано им любоваться, – пробурчал Евграфов и с
отвращением подумал: «Дурацкий разговор. Дурацкая игра.
Выгнать его да выпить», – и только хотел сказать, что пора
прощаться, японец прилипчиво спросил: нужен ли Евграфову
колодец.
– Что?
– Вода пей. Огород поливай.
– A-а, конечно, колодец нужен.
И Тоситору обрадованно заявил, что он вместе с Аракавой
придёт копать колодец. Если кто и увидит, как они работают,
рассудят: хозяин правильно сделал, что нанял японцев. Но
немножко надо и заплатить.
Они умело и быстро вырыли колодец. Евграфов заплатил и
угостил. Аракава, опьянев, показал пальцем на бутылку и сказал,
что ему захотелось иметь колодец вот с такой обжигающей
водой. Расстались весело; через неделю Тоситору принёс от
Аракавы письменное согласие работать на американскую