Page 902 - И жили люди на краю

899
– Знакомьтесь. Это ваш отец! – и чуть отступила в сторону.
Двойняшки как бы не поверили матери – хмыкнули, а в
новое мгновение испугались и вроде хотели убежать. Он тоже,
крайне неуверенный в себе, с боязливой медлительностью
потянул к дочерям из коротких рукавов грубые руки, и девчонки
кинулись к нему, засмеявшись.
Ромашов впервые подумал, что сердце его не выдержит
напора радости – разорвётся. Не ожидал, никак не ожидал, что
встретит Надежду и, более того, узнает, что у него есть две
дочери, прижмёт к груди тёплых, хрупеньких. Но – как
нехорошо, как неудобно! – ничего не может им подарить. Не
видели его столько лет и – нате! – явился без подарков, без рубля
в кармане. Сумеют ли маленькие существа понять, откуда он
вырвался и почему такой? Нет, лучше им об этом и не думать.
Когда ещё в вагоне ехал с Надеждой – казалось, в чудесном
сне смотрел на неё, сидящую у окна, за которым сиял голубизною
залив, а затем замахали листвою деревья. И сейчас то, что
происходит, нереально. Он, конечно, не спит, не бредит
– пребывает в состоянии, которое, наверное, можно создать
только колдовством. Какому же колдуну он попался, доброму
или злому? Вдруг щёлкнет пальцами – и всё исчезнет.
Но не исчезло. И колдовство вела сама Надежда. Уже в
бане, распаренный и чистый – таким чистым не был восемь лет,
– Михаил задумался, прислонясь к сухой горячей стенке: «Зачем
ей это? Выйду как огурчик – и что? Зайду в дом, посидим, тяпнем
по маленькой за встречу. А дальше, дальше-то как? В каком я
положении? В каком она? Ну, девочки, возможно, не знают
нашего прошлого. Для них – папа приехал. А Светлана-то... Всё
помнит. У неё – свой отец. Но к чему-то мы должны ведь
прийти?»
Но к чему – не знал. И никак не мог осознать, почему
Надежда, встретившись с ним там, у вокзала, не уехала одна.