Page 897 - И жили люди на краю

894
Но начиналось это на перекурах в тихих уголках цехов, у
пропахших рыбой кунгасов, в тесных закутках фотографий и
часовых мастерских. Корейцы, особенно разлучённые с жёнами и
детьми, – и, конечно же, у всех там родственники – возмущённо
говорили, что нет уже терпения ждать отправки домой.
Когда уезжали японцы, русские успокаивали корейцев: настанет
и ваше время. И что? Почему не настало? Что случилось теперь:
ведь ничего не обещают.
Всё чаще, хотя и с робостью, уважительно стучались
корейцы в двери кабинетов больших начальников. В такой же
группе пришёл в горисполком и Дон Хи. В приёмной
неулыбчивая женщина записала их фамилии и неохотно
пропустила в кабинет заместителя председателя. Начальник
предложил сесть, но никто не сел, им только узнать, есть ли какая
надежда?.. Цой Чан Хо, пожилой, мудрый и лучше остальных
понимающий язык русских, шагнул вперед, к столу начальника,
и сказал:
– Каждый день наши мысли летят далеко, ночью мы
бываем там во сне. Утром снова собираемся туда. Мы все не
первый год как на морском вокзале – ждём и ждём. Поймите,
пожалуйста, кто нам честно скажет, когда приплывёт за нами
пароход? Нам очень тяжело...
Заместитель председателя всё-таки усадил посетителей на
стулья, что стояли вдоль окон, и затем ходил по кабинету и
говорил, говорил. Дон Хи смотрел на начальника, внимательно
слушал – казался тот человеком, зашедшим в лес. Чувствовалось,
хочет выйти, кидается из стороны в сторону, порой
приближается к опушке, ещё несколько шагов – и ступит на
дорогу, но сворачивает вбок, бежит обратно в дебри, как
сумасшедший, и опять начинает отчаянно выбираться на
просветы между деревьями, и на лице его – то свет, то тень, и сам
он – то убеждённый, то неуверенный, не ведающий, где край