Page 900 - И жили люди на краю

897
зависит. Что-то или кто-то мешает. Ведь японцев не держали.
Так думал тогда Дон Хи. Так думала Ён Дя. И в тот год
сосед по бараку перетянул её мужа к себе в бригаду на
судоремзавод – Дон Хи стал работать среди русских...
Марина хотела сесть на автобус, но – всего остановка до
дому и в магазин надо зайти. У магазина встретила Валентину
Пак. Та, как ни увидишь её, – улыбающаяся, румяная, нарядная.
И говорит с юморком. Как-то рассказала смешное о своём муже.
Он – из Казахстана, хорошо знает русский язык,
коммунист, и его из морского порта перевели в горком партии,
инструктором по работе с корейским населением. А там, в
горкоме, – всякие кампании: то в колхоз выезжают на заготовку
кормов для коров, то к рыбакам на разделку или засолку
горбуши. Вот поехали они, а Стёпку (Валентина так звала мужа)
оставили – кого-то он ждал. Ну, целый день в пустом кабинете
– скучно. А под окном трава вымахала до стёкол. Пошёл в
соседний дом, попросил косу и давай вокруг здания – вжиг да
вжиг. А тут идут мимо два мужика, и один другому говорит:
«Смотри, обленились партийцы. Корейца наняли, чтоб траву им
выкосил. И принарядили – в белой рубашке».
Сейчас она улыбнулась и тут же погрустнела, спросив:
– Как живёшь, Маринушка?
– Нормально вроде, – Ён Дя подмывало сказать, что получила
паспорт, стала гражданкой, но расхотелось хвалиться. – Дети растут.
– Лучше бы они не делали этого, – вздохнула Валентина.
– У меня сегодня Димку в военкомат вызвали, – и она, пряча
повлажневшие глаза, пошла от магазина.
В немочи заныло сердце Марины: у неё два сына. Сейчас
тревожно жить, а что их ждёт в будущем? Почему она должна растить
детей для армии и, возможно, для войны? Это ужасно! Она – ладно
– приняла гражданство. А её детям не повредит ли оно?