Page 970 - И жили люди на краю

967
дома. Увидеть, поговорить, побыть вместе день или полдня – вот
его желание. Надоедать не станет.
Но всё дела, дела – сам чёрт их не переделает! И вдруг
– болезнь. Да какая. Словно пулю из-за угла получил.
Гибельную. Не устоять. Тогда и запил. Раньше даже в горькое
время, когда Надежда с девочками сбежала, так не сломался;
случалось, «отводил душу», но, отрезвев, держался. Теперь же
– без врачей понял – диагноз беспощадный: приговорён к смерти.
Подогревать себя тем, что, может, свершится чудо... да что он,
идиот? Всё ясно. И в больницу он лёг не затем, чтобы его хоть
чуть подлечили – нет, в это не верил; опухоль большая, на обоих
лёгких, – лёг в больницу для того, чтобы находиться с людьми. И
в общем-то проводил время в разговорах – больше слушал,
изредка сам кое-что рассказывал. Но с иными сверстниками
– встретились среди них и два ветерана войны – тяжело было
общаться; они не только обозлённые, в гневе – безрассудные, но
и требующие для себя – ого-го сколько! За заслуги, которых нет.
Они больны еще от самой жизни.
Да, есть великий подвиг народа – в веках не сотрётся.
Но участие в нём каждого человека – разное.
Ромашов не от унижения и обид, которые пришлось
пережить, а в спокойных раздумьях о наступательных операциях
сделал для себя вывод: они – слабенькие, не разработанные, по
сути, бездарные. Казалось бы, хвалиться нечем. Но нашли
удачные эпизоды и раздули их в нечто значительное. Вон,
недавно ещё Малая Земля заслонила собою Сталинградскую
битву и сражение на Курской дуге. А наши тут бои – пожалуй,
десятитысячная доля того, что творилось на Малой Земле. Но всё
у нас как-то не по правде, всё боимся затронуть чьё-то
самолюбие, надо отметить, упомянуть... А люди уж возомнили
себя героями.
..Тогда, начав работать у строителей, Михаил поехал со