Page 259 - Возле моря

нужно уезжать.
В тот день, когда рабочие начали раскладывать на циновки
сельдевые отжимки, приехал Танака. Постоял возле кунгаса,
залитого сельдью, заглянул в сарай, походил, хромая, вдоль па-
рящих смрадно котлов, точно сравнивал и оценивал то, что ко-
гда-то передал он Ульяну, с тем, что теперь получит.
Отступил к лесу, где воздух был чище.
– Хорошим рыбаком ты стал, Урьяно. И хорошим хозяи-
ном. Приятно. И пока я жив, хотел бы с тобою работать, – Танака
отщепнул от ёлки несколько хвоинок, положил в рот, раздавли-
вая их хрустко, вкусно; он часто жевал хвою – она освежала и
целила ему дёсны. Сплюнув, добавил: – Если не получится про-
длить аренду, то я хотел бы, чтоб ты поуправлял двумя-тремя
промыслами.
Ульян промолчал. А что говорить? Придётся мотаться с
рыбалки на рыбалку.
– Отохимэ жду, – улыбнулся Танака.
В Ульяне всё вздрогнуло, а сердце словно в какой-то жар
окунули.
– Отохимэ... с сыном? – почему-то неловко шевельнулся у
него язык.
– С Рюити, – с нежностью произнёс Танака; каждую зиму
он бывал у дочери. После не единожды сказывал Ульяну, куда
ходил с внуком, как тот хорошо учится, какой внимательный и
вежливый – чувствовалось, дед любит его безумно и надеется,
что передаст своё хозяйство в его руки.
– Когда приедут? – спросил Ульян, и в нём вспыхнуло же-
лание встретиться с Отохимэ.
– Наверное, как у Рюити кончатся занятия. Я тебя позна-
комлю с ним. А Отохимэ, может, что посоветует мне...
Как понял Ульян, и у Танаки это дело не получается, и он
заехал, чтобы успокоить его и даже подготовить к возможным
переменам.
Потускнело, похолодело на душе Ульяна, и он незаметно
ушёл с промысла; никогда не было, чтобы в разгар выборки не-
вода куда-то отлучался. А сейчас у ручья упал в траву и как бы

257