Page 278 - Возле моря

удивился: мол, сопка-то высокая, деревья стоят, и откуда тут вода
берётся? Но это Ульян так вспомнил, чтоб отвлечься от дум об
Отохимэ.
Да разве мыслимо отвлечься? Вот они скоро повстречают-
ся, и как ему поступить? Обнять и поцеловать? А вдруг обидится.
«Чего ты? – скажет. – Старое помянул? Нет, что было – в море
утонуло». А коли не обнять да не поцеловать, тоже может оби-
деться. Дескать, как не стыдно, всё забыл, чувства в тебе умерли.
И были ли? Такой уж народ, эти женщины, не угадаешь, то для
них делаешь или не то.
Ульян вздохнул и полез в карман за кисетом с табаком.
Надо подымить не спеша. Берёза та – вон, шагах в ста по прямой
через поляну, усыпанную желтовато-розовыми цветочками. Ни-
кто через них не ходил, не мял.
Покурив, он пошёл не напрямки, а по краю поляны; ка-
кая-то пичуга, точно следя за ним, незримо перелетала с куста на
куст и пела горласто и озорно. Она проводила его до самой бе-
рёзы.
Здесь Ульян осмотрелся, заметил у бугорка примятую траву
– видимо, вчера сидела Отохимэ, и опустился на это место. Ти-
шина была сонная, тёплая, и показалось, что и промысел, и море
остались далеко-далеко. Сколько же он будет ждать? Не истает
ли у бугорка весь день?
Хотел лечь, но хрустнул сучок поблизости, за тесно сто-
явшими деревьями. Ульян повернулся лицом к ним и так насто-
рожил слух, что, наверное, даже дыхание человека уловил бы.
Однако кто-то затаился намертво. Вряд ли это был зверёк. Скорее
человек. Но кто, если не Отохимэ? Кому ещё понадобилось
прийти сюда?
Ульян встал, и в то же мгновение из-за ёлки выглянула,
улыбаясь, Отохимэ.
Они пошли навстречу друг другу.
– Ты испугался? – спросила Отохимэ.
– Я почувствовал, что это ты.
– Я нарочно сломала сучок, чтоб испугать тебя.
– Зачем?

276