Page 282 - Возле моря

прямо-таки выплеснулась из рук, точно рыба, и снова пошла
впереди; полуобернувшись, спросила:
– Урьяно, хоть когда-нибудь за эти годы ты вспомнил меня?
Вспоминал. Тысячи раз вспоминал. Особенно часто в то
первое лето и всего тоскливей, утратно – зимою, когда валил
снег, похожий на тот. И после, когда Танака похвастал, что дочь
родила ему внука. В другие годы вспоминал реже, да всё равно с
чувством. Но как обо всём этом скажешь?
– Конечно. Даже думал поехать в твой Токио, увидеть тебя.
Но всегда некогда. И далеко.
– Самое длинное расстояние то, что разделяет сердца, –
проговорила, приостанавливаясь, Отохимэ.
Ульян пожал плечами, не зная, что ответить.
А её что-то рассмешило, как девчонку; переломилась в та-
лии и словно, чтобы не упасть, опёрлась ладонями о колени.
И тут он её снова обхватил.
Отохимэ, сглотнув смех, произнесла:
1
– Кикэн .
Кикэн – так взрослые говорят детям. Ульяна попервости
удивляло, когда он услышал это от Симико. Его иначе одёрги-
вали отец с матерью: «не лазь», «отойди», «не тронь», «нельзя», и
он бы своих детей подобно осаждал, но у японцев принято пре-
дупреждать: «кикэн». И вот такое сказала ему Отохимэ. И до-
бавила, что дальше пойдёт одна – оттуда, из дома, могут заметить
Ульяна.
– А когда еще придёшь?
– Я гуляю, когда светит солнце, – и Отохимэ исчезла; ве-
роятно, спускалась к усадьбе только ей известным путём, со-
вершенно ни для кого не видимая, и объявилась возле тисов.
Будто там и стояла давно...
Однажды на песчаном обмыске невероятного разгона ветер,
будто дикий кочевник захватил арканом, погнал Ульяна так
сильно, жестоко, как никогда он не бегал. Да и не бежал он –
несло по воздуху, ноги лишь касались земли, и боялся запнуться

1 Кикэн – опасно.

280