Page 283 - Возле моря

о какой-нибудь булыжник, думал: если упадёт, то его, разбитого,
поволокёт по камешнику. Когда же грохнулся плашмя на гальку,
ветер задрал ему на голову и кафтан, и рубаху, точно юбки на
бабе.
Вот и вновь, как в тот тайфун, подхватило и понесло его –
не остановиться.
В полуденный час, когда в солнечном свете и тепле затихал
обморённо лес, Ульяна «сдувало» с промысла. Спешил вверх,
иногда так спешил, не смотря под ноги, что спотыкался о вале-
жины или выпученные из земли корни и падал лицом в траву.
Поднимаясь, ощущал жжение на щеках, словно к крапиве при-
коснулся, – делалось стыдно перед самим собою. Однако отря-
хивал брюки и шёл дальше, туда, к берёзе из трёх стволов.
Уже не только обо всём переговорили, всё вспомнили, но и
грешили при свиданиях. Ульян, наполняемый ощущением ра-
достным и счастливым, в то же время с каким-то ожидаемым
страхом поглядывал на берёзу: центральный ствол – это он, а по
бокам – Симико и Отохимэ, и все трое, сросшиеся, стоят на краю
елани. Берёзовым стволам не разбежаться в разные стороны, а
как будет у них, у людей? Что, если кто-то заметит его и Отохимэ
в лесу? Начнутся разговоры, догадки, слухи. Дойдут они до
Симико и Танаки...
Отохимэ тоже было неспокойно.
– Урьяно, тебе удобно ли плыть сразу в двух лодках?
– Как это? – со смешком удивился Ульян и догадался, о чём
сказала Отохимэ. – A-а, ты про это...
– Про это, – скучно повторила Отохимэ. – Я виновата перед
твоею женой. Блеснула молния, накатит и гром, и она, услышав
его, возненавидит меня. Имеет право. Я плохо поступаю. Но что я
могу поделать, если люблю тебя? – и она лбом упёрлась в его
расхристанную широкую грудь.
Холодным был лоб, и как будто от него похолодело под
сердцем Ульяна.
– Доглядчик какой донёс?..
– Ты что? – замахала она руками, точно её облепило про-
тивной паутиной.

281