Page 359 - Возле моря

растекалась темнота, и рыба в неё окуналась смелее.
Ульян никогда не перегораживал ручей сеткой, и сына учил
не вредить; в двух-трёх ямках ставил ловушки, и утром выни-
мали из них с десяток хвостов.
Отец с сыном налавливали симы и горбуши столько,
сколько считали нужно на зиму. А в устье ручья дёргали лососей
мужики и мальчишки. Но кому-то из них, наверное, сделалось
обидно – русскому, мол, достаётся больше.
Пришли к нему двое служивых, чистенько одетых, строгих;
который постарше спросил, почему без разрешения пользуется
рыбой?
– А что остаётся? – сказал Ульян. – Поглядите, уйма дохлой
валяется. Вонь от неё, вороньё слетается, чайки. Давайте туда
пройдём, – кивнул он на лес.
Они неохотно пошли за Ульяном. Вероятно, думали: что
там смотреть? Но шагов через сто остановились перед округлой
каменной чашей, мелко заполненной водою и сплошь устланной
уснувшими рыбинами.
– Видите, какие каменья! Друг на друге. На такую-то вы-
соту, в рост дерева, не всякий человек заберётся. А как рыбе? Вот
эта только досюда и смогла.
На камне плоском, как стол, лежала сима с растрёпанными
плавниками и разодранным боком.
Мужчина постарше почмокал губами:
– Совсем не проходит?
– Некоторым, может, удаётся.
Они повернули обратно. Подходя к дому, Ульян пригласил
их к себе и угостил брагой – такого они никогда не пивали.
Прощаясь, пьяненько говорили, что ручей промыслового смысла
не имеет, он редкостный, но для хозяина хороший.
Больше Ульяна никто не беспокоил.
Но теперь на всю семью источали беспокойство те события,
которые происходили, – во второй раз и на огромном китайском
пространстве японские войска распалили жестокую войну; туда
взяли мужа Мидзуи. Как он не хотел, как не хотел! Но понятно
же, для боёв нужны солдаты, и кто будет слушать мужика или

357