Page 360 - Возле моря

парня: садись в машину – и поехали. Прислал он откуда-то всего
письмецо. И всё, целый год молчит. Быть может, давно землёй
засыпан. Мидзуя совсем измучилась. Недавно сильно прорвало
её – в слезах билась: нет его, нет! И не говорят правду.
– Такого не должно... – сказал Ульян. – Коли не сообщают –
значит живой. А ему недосуг. Или послал весточку, да китай-
цы-то... они там кругом. Скажем, везут японцы боеприпас, про-
виант или почту, а те – в засаде. Бах-трах! – и письмо сгорело.
Жди, когда ещё напишет, – успокаивал отец.
Стёпка заботно верховодил над двумя племяшами, юркими,
везде сующими носы свои. Как-то, на минуту оставшиеся без
пригляда, они зашли в загородь к гусям, ну и, конечно, через
мгновение отчаянный вопль и гогот переполошили и бабку, и
деда. Но первым выручать огольцов прибежал Стёпка. Он бук-
вально вырвал их из взъярившейся стаи, но и сам был пощипан.
После втроём сидели на крыльце, похныкивали и считали синя-
ки.
Стёпка изо дня в день учил племяшей рыбачить; но больше
всего им нравилось шлёпать в отлив по мелководью – ловили
крабов, собирали в ивовые корзинки ежей и ракушек. Однажды
они увидели, как бежит к ним, сильно разбрызгивая воду, Мид-
зуя. И Стёпка, и племяши замерли в испуге столбиками: случи-
лось что-то плохое. Но Мидзуя налетела, весёлая, и стала цело-
вать сыновей.
– Папа живой! Живой! Скоро приедет!
Она повела ребят в дом; когда расселись на полу на поду-
шечках – лишь Ульян остался на скамье, – Мидзуя расправила
листки бумаги и заговорила, радостно волнуясь:
– Всех помнит. Со всеми здоровается. Здесь я не буду чи-
тать... Вот: «Сейчас я чувствую себя хорошо. Хожу, словно и не
было ранения. Ужасное позади. А было действительно ужасно. Я
мысленно прощался с тобою, с детьми, со всеми вами, мои
родные. Нас, раненых, долго везли по каким-то расхлюпанным
дорогам. Доставили в порт. И началась жарища. Нас не грузили,
говорили пароходов не хватает».
У Мидзуи замокрело в глазах. Она поморгала, улыбнулась

358