Page 363 - Возле моря

чего боится Ульян. Собственно, теперь и её это страшило: гос-
пода правители затевают сражения то в одном, то в другом месте,
а Стёпка растёт, и года через четыре или три его могут забрать,
совсем ещё мальчика, и увезти неизвестно куда на какие-то бои, с
уму непостижимой жадностью глотающих мужчин.
От неё, этой войны, людям жилось всё хуже и хуже. А га-
зеты и радио старались всех бодрить – дух японца должен быть
высоким, стойким, и веру надо иметь несгибаемую: враги будут
повержены и уничтожены, под крышу империи отойдут богатые
земли, и тогда станет благодатно. Ульян видел: все надеются,
хотя не представляют, когда настанет это «тогда». Знал, как
иные, услышав о гибели близких, обморочно леденели, седея на
глазах, потом кляли ненавистных врагов, жаждали отмщения и
верили в обещанный рай.
А продукты дорожали и дорожали, и Симико в иной день
возвращалась с базара почти с тем, с чем уходила – покупали
редко: не на что. Ох как много людей скучно ело и плохо оде-
валось! К Ульяну в падь начали заглядывать мужики уже не из
любопытства – нельзя ли на чём подработать? Ульян давал или
картошки, или сушёной рыбы, но в наёмники не брал: мол, пока
вдвоём с женою управляемся, да и дел стало меньше – только для
себя.
Однажды после зимы, в тепло, когда всё посадили, Ульян
за полдня так соскучился по Стёпке, что пошёл в гимназию.
Поднялся на сопку – на площадке перед двухэтажным зданием с
широкими окнами собрались, наверное, все ученики и учителя.
«Что тут у них? – подумал он. – Празднество какое? – и
отшагнул в тенёк, под разлапистую сосну; кора её была прият-
но-румяной, точно хлебная верхушка.
Ребятишки стояли как-то по-военному, серьёзные и тор-
жественные, и по группам, как по взводам. Из толстостенного
каменного сооруженьица, узкого и невысокого, женщины вы-
несли портреты императора и императрицы. Ну и разрисованы!
Волосы черны до лоска, щёки – розовые, губы – алые.
Громким протяжным вскриком рванул тишину маленький
лысый мужчина – директор – и после паузы начал читать дер-

361